– Я не Васисуалий Лоханкин, – отрезал Костров, глядя на Пивоварова не менее презрительным взглядом. – Это вас, может, на диету посадили… Я смотрю, у вас что-то в последнее время животик появился.
– Это признак здоровья и солидности, – снисходительно бросил Пивоваров.
– Ладно, Костров, – вмешалась Галина. – Отправляйся домой. Что ты торчишь в кафе, если оно все равно закрыто, а ты на больничном? Ты что, дома горло полоскать не можешь?
– Могу, – скрипнул зубами Костров. – Только по больничному я всего семьдесят процентов получу! Чего же это я стану деньги-то зря терять? Нет уж, я лучше поработаю, тогда и больше получу, за перегрузку…
– Та-а-ак, – свирепея, протянула Галина. – Да ты у меня за безалаберность и форс-мажор в кафе вообще ничего не получишь! Я тебя до конца года на больничный посажу!
Пивоваров, не знавший подоплеки ситуации, тем не менее с интересом наблюдал за тем, как его жена чехвостит нелюбимого им экс-соперника. Вдруг он нахмурился и сдержанно кашлянул.
– Галя… – осторожно потянул он за руку разошедшуюся супругу.
– Чего тебе? – повернулась к нему Галина.
– Галя, у меня, кажется, засвербило в горле, – обеспокоенно поведал Пивоваров. – Не пойму, почему.
– О господи! – бессильно прошептала Галина. – Костров, немедленно марш домой и считай, что твой больничный закончится не скоро.
– А табличку куда? – хмуро спросил Владимир.
– А табличку отдай Анатолию, – со смехом вмешалась я в ситуацию. – Пусть он ее теперь на дверях своей квартиры повесит…