— Татьяна Александровна задаст вам несколько вопросов — она готовит большой материал о нашей работе в центральную газету. Поэтому ее интересует все. Призываю вас, господа, к искренности. — Ветрова благожелательно улыбнулась, как бы давая понять своим подчиненным: с журналисткой можно быть откровенной.
— Вы позволите воспользоваться диктофоном? — вежливо поинтересовалась я. — Память у меня еще девичья, так что…
Ветрова кивнула в знак согласия.
— Что вас всех, господа, привело в фирму, которой руководит женщина?
Задав вопрос и дав несколько мгновений на подготовку ответов, я открыла сумочку, вынула обыкновенный журналистский диктофон с чистой кассетой.
— Начнем по старшинству? Игорь Владимирович, пожалуйста. — Я пододвинула диктофон ближе к Кудрину.
— В «Спаниель» я пришел из-за интересной работы. Первый заместитель генерального — это как в армии заместитель командира части. Так и здесь. А если откровенно — я люблю командовать. — Он пожал плечами, как бы спрашивая: «Ну, что еще?»
— Подчиняться женщине, а не бравому полковнику, как в армии, это ничего? — уточнила я.
— Нет, все нормально. Галина Анатольевна командует жестко. — Кудрин, хитро улыбнувшись, посмотрел на Ветрову.
— Инесса Владиславовна, ваш черед! — Я повернула диктофон к Годлевской.
— В нашей фирме по достоинству оценили мои знания и опыт, чего не скажешь о предыдущих местах, где мне пришлось служить. — Женщина изложила свою мысль предельно кратко.
Я понимающе закивала, ибо, как женщина женщину, прекрасно понимала Годлевскую: для женщины крайне важно, чтобы ее оценили по достоинству.
Костину нравился порядок, установленный Ветровой. Его нарушил лишь Кавазашвили: как истинный кавказец, он не обошелся без комплементов:
— Под началом красивой женщины и себя чувствуешь красавцем!
В разговоре, занявшем не более тридцати минут, широкими мазками набрасывался портрет деловой женщины, только вот что-то подозрительно много в этом портрете оказалось розовых тонов…
— Всем спасибо! — поблагодарила Ветрова подчиненных за ответы и напомнила о предстоящем ужине: — В семь часов встречаемся у меня дома — суаре в честь нашей гостьи.
Мы отправились в «Расцвет». «Журналистское» любопытство, почему так назван комплекс, Галина Анатольевна удовлетворила быстро:
— В каждом человеке, как в бутоне, до поры до времени дремлет его талант. Он должен раскрыться, расцвести. Отсюда и появилось название комплекса, где все таланты и могут реализоваться в деле.
Культурно-развлекательный комплекс произвел на меня хорошее впечатление. Я усердно беседовала с ребятишками и девчонками из спортивных секций, внимательно изучала репертуарный план на апрель и май, включавший в себя приезд известных на всю страну артистов, увидела тщательно ухоженный зал, столовую, больше напоминающую ресторан. Однако венцом этого экскурса стало посещение сауны.
Видимо, и здесь знали о предстоящем визите шефа, потому что в бане не было посторонних. Когда мы раздевались, Ветрова загадочно улыбнулась:
— Танечка, не желаете ли испытать плотских удовольствий? На ваш вкус можем пригласить любого бойфренда от восемнадцати до сорока…
В другой раз я еще подумала бы… но сейчас знала, что в городе меня ждет Полежаев. Принадлежать какому-то другому мужчине после него мне не хотелось.
— Нет, Галина Анатольевна… — Сделав паузу, я попыталась найти более-менее приемлемую причину отказа от подобных увеселений.
— Понимаю, Танечка, понимаю, — по-своему истолковала мое замешательство бизнесменша. — Я тоже не могу с кем попало.
Дальше все было обычным. Вымылись, напились холодного русского кваса, нам сделали массаж, побывали в руках парикмахера и к семи вечера, посвежевшие и отдохнувшие, подкатили к дому госпожи Ветровой на улице Мичурина.
Компания тут ждала нас та же самая, что и в офисе. Еду, по всей вероятности, доставили из «Космоса», во всяком случае, оформление блюд было один к одному. Прежде чем усадить всех за стол, Галина Анатольевна, как это сделала бы любая женщина на ее месте, показала гостье, то есть мне, свою пятикомнатную квартиру. Бывая по роду занятий в домах «новых русских», я обычно поражаюсь безвкусице и аляповатости их убранства. Роскошь и дороговизна — вот их девиз в оформлении собственного жилья. Ветрова же, надо отдать ей должное, обладала вкусом и чувством меры. Дороговизна, конечно, ощущалась, но она не била в глаза яркостью и изощренностью. Средний класс так средний класс — как бы утверждали в своей добротности итальянская мебель и центральноазиатские ковры, чешский хрусталь и отечественные картины на стенах; и что неожиданно обрадовало, так это обилие книг в домашнем кабинете Галины Анатольевны.
Не без труда мне удалось установить «жучки» на кухне, в спальне, кабинете, словом, взять под контроль всю квартиру — постоянно находясь в центре внимания, я рисковала «провалиться» в любой момент. Слава богу, что новинки спецтехники, любезно предоставленные мне профессором Полежаевым, внешне ничуть не отличались от обыкновенных запасных пуговиц и в моей сумочке лежали для маскировки рядом с иголкой и нитками. Так, на всякий случай. Но об этом позже.
Никаких следов пребывания Оксаны в доме я не заметила. Наличие двух спален, одной явно супружеской, второй маленькой, можно было объяснить и частыми посещениями гостей, которых Ветрова запросто оставляла у себя ночевать. Хозяйка молчала, я же пока еще не выбрала удобного момента, чтобы задать ей вопросы более интимного характера.
Ужин проходил, как говорится, в теплой, дружеской обстановке. Сотрудники «Спаниеля» плотно опекали трех дам и со мной танцевали по очереди. Тамадой стал, как водится, Анзор Кавазашвили, изощряясь в красноречии в меру своих способностей. Тосты все больше такого рода:
— Я хочу поднять бокал за нашу московскую гостью! Чтоб вы сдохли… — Повисла напряженная тишина, но, умело протянув паузу, Анзор закончил: — Через сто лет!
Облегченное оживление присутствующих, звон бокалов и рюмок свидетельствовали о том, что смысл тоста дошел до всех и тамада оценен по достоинству.
К концу ужина, когда мужчины вышли покурить на лоджию, Инесса Владиславовна, хлопотавшая по хозяйству на правах добровольной помощницы, удалилась на кухню организовывать чай и кофе, а мы с Ветровой остались вдвоем, удобно устроившись на диване в огромной гостиной.
— Галина Анатольевна, я, безусловно, не Оксана Пушкина и готовлю вовсе не «Женские истории» на ОРТ, но все же позвольте без протокола вопрос о личной жизни, — осторожно начала подступаться к заветной для меня теме.
Ветрова задумалась, по-своему прореагировала на мой вопрос.
— Вы замужем, Таня? — неожиданно ответила она вопросом на вопрос.