Монтана примчалась обратно уже в выцветших облегающих «Дивайсах», которые были заправлены в изношенные ковбойские сапоги, и простой белой тенниске.
— Пошли, звезда, — сказала она, захлопывая сейф. — Доставим-ка тебя домой. Не хочу, чтобы ты явился завтра к Сейди с мешками под глазами, Я ведь всем наговорила, что после Марлона в «Трамвае» ты самый красивый актер.
Чего не отнимешь у Монтаны, так это умения сказать то, что надо.
Валиум успокоил ее. Знала, что глотает слишком много таблеток, ну и что? Не каждый же день случается так, что тебя почти арестовывают, что ты закатываешь самый роскошный в городе банкет и в ту же ночь выгоняешь мужа.
Элейн решительно тряхнула головой. Поделом мерзавцу. Захотел ходить по самому краю, так будь готов сверзиться.
Ладно тебе, Элейн. Ты б никогда его не вышвырнула, если б думала, что у него есть шанс заполучить роль.
Заткни свою пасть, толсторожая Этта! Ничему ты так и не научилась.
Я же знаю, кем ты стала — мерзкой сучкой из Беверли-Хиллз.
Верно, спал он с Корен. Ну а ты разве не спала с Роном?
Это разные вещи!
Кто бы говорил!
Ее прошлое и ее настоящее. Ах, если бы прошлое взяло да испарилось! Почему унылая Этта Гродински ей все время должна напоминать о себе?
Россу ты была сегодня нужна.
Росс даже слова такого не знает.
Она подумала, что сейчас разревется. Но затем представила, что вдобавок ко всем прочим радостям глаза ее покраснеют и распухнут, и лить слезы передумала.
Элейн Конти. Жена, расставшаяся с мужем. Что она станет делать? С кем общаться? На что будет жить?
Эмансипация женщин ее никогда не интересовала. Дело женщины — быть красивой и выполнять роль хозяйки. Дело мужчины — обеспечивать.
Полная белиберда.
Имею право на собственное мнение.
Она бесцельно прошлась по пустому дому, проверила еще раз сигнализацию, подумала: хорошо бы, если б был у нее кот или собака, хоть кто-нибудь.
Не нравится ей быть одной. Это она большую ошибку сделала, что выперла Росса. Он, может, и сукин сын, но ее ведь сукин сын.
Грустно было Монтане, когда она везла Бадди обратно с холма. Грустно за себя, а еще больше за Нийла. От него она ждала большего. Чего он вдруг решил поставить под удар их совместную жизнь ради романчика с такой, как Джина? Какая пустая трата!..
А ведь какое-то время все у них было так хорошо…
Как он мог быть таким набитым дураком! Пять дивных лет козе под хвост. И ради чего? Ради какой-то королевы экрана с пышным бюстом?
На минуту она разозлилась. Как мог он так поступить! Как мог обмануть ее доверие! Но потом поняла, что злостью себе не поможет. Дело сделано. Никаких выяснений не нужно. Теперь ей только решить — оставаться в Лос-Анджелесе, пока не будет закончена картина, или же убраться из города, чтобы всем было спокойно.
«Эй… погоди-ка, а почему это я должна уезжать? — в ярости рассуждала она. — Почему я должна отказываться от фильма, в который вложила душу, и отдавать его на растерзание Нийлу, Оливеру и Джорджу, чтобы они обосрали все до полной неузнаваемости?»
Она прикидывала, как ей поступить. Первым делом — съехать отсюда, пусть дом остается Нийлу, ей не нужно от него ни единого цента. Она заберет одежду, пластинки, и книги, и свою машину — она сама за нее платила. На счету в банке у нее достаточно денег, чтобы продержаться, пока не решит, что будет делать дальше. Чутье ей подсказывало, что Нийл без драки ее не отпустит.
Найдет любые оправдания. Бедняга Нийл… она его чуть ли не жалела.
Мысли ее прервал голос Бадди:
— Ты не туда едешь.
— Да? — переспросила она рассеянно. — Кажется, голова у меня забита не тем.
Он рассмеялся.
— Рад, что меня замечают.
Она метнула на него взгляд тигрицы, и он подумал, как потрясающе она красива — дикой и чувственной красотой. К тому же расстроена, а он так занят мыслями о себе самом, что и не понял, что и у нее свои трудности.
Она сбавила скорость, выбирая, где бы повернуть.
— Если хочешь покататься, то и я с тобой, — вызвался он.
Она была довольна, что ей составят компанию. Не сказав больше ни слова, нажала на педаль, и маленькая машина рванула и запетляла по изгибам и поворотам бульвара.
— Вот сейчас я хотела бы, чтобы у меня был «феррари», — сказала она тихо.
Он кивнул, занятый мыслью о том, что же все-таки происходит. Нийла Грея на приеме не было. Джины Джермейн на приеме не было. Серебристый «Мазерати», припаркованный у дома белокурой кинозвезды. Не надо быть Коджаком [12] , чтобы представить себе, в чем дело.
Он подался вперед и вогнал в магнитофон кассету. Стиви Уандер. «Та девчонка». Всю дорогу до океана приятная музыка, а они оба погружены в молчание — за компанию.
Монтана думала, каково это — опять быть свободной. Ей будет не хватать Нийла, но как удивительно приятна сама мысль о свободе!
Бадди думал об Ангель и о том, что получит роль в фильме, о том, что его примет легендарная Сейди Ласаль. Потом он вспомнил этого типа, Вулфи Швайкера, и лицо его потемнело. Воспоминания, от которых ему никогда не избавиться.
Она долго вела машину по Тихоокеанскому шоссе и наконец заехала на обрыв, нависавший над черным ревущим океаном.
— Хочешь пройтись? — спросила она.
— Почему бы и нет?
Они вылезли из машины и вниз по склону пошли к пляжу.
Был прилив, они остановились, она сняла сапоги, а он — ботинки и носки.
— Я жил раньше на берегу, когда первый раз приехал в Лос-Анджелес, — сказал он. — Сейчас самое лучшее время. Кругом ни души.
Он сделал глубокий вдох.
— Знаешь, чего мне не хватает? Запаха океана.
Она улыбалась в темноте.
— С виду ты как племенной жеребец, но на самом деле совсем не такой, правда? Ты заботливый и милый, и на экране это видно.
Замечательное сочетание. Смотри, не утрать его.
В жизни никто и никогда не называл его заботливым и милым. И вот… а почему бы и нет?
— Э… — пробормотал он, не зная, что сказать.
Она тихо засмеялась.
— Пойдем, Бадди.
Золотистый «Корниш» ехал сначала по направлению к Сенчюри-Сити, где у Карен была квартира, но потом круто развернулся и двинулся к дому Сейди Ласаль в Бель-Эйр, а в конце концов остановился у отеля «Беверли-Хиллз»— обители кинозвезд.