— Нам с тобой вместе хорошо именно потому, что мы не муж и жена.
— Ты думаешь?
— Я знаю.
— Ну, увидим.
— Что увидим? — спросил он с тревогой.
— Увидим, только и всего, — ответила она таинственно. — А почему бы нам не окунуться?
— В океан?
— Бассейна я тут что-то не вижу.
— Я не плавал в океане уже не знаю сколько лет.
— Ну, так пошли! — Она спрыгнула с кровати, пошарила в ящике и вернулась с красными шортами для него и купальником для себя.
Он натянул шорты. Они резали в поясе и еще сильнее — в промежности.
— Ox! — сказал он жалобно.
— Ничего, — проворковала она. — Когда мы вернемся, мамочка тебя помассирует.
— Почему ты так обо мне заботишься, Карен? — спросил он, посмеиваясь.
Она усмехнулась.
— А потому что я — тебе, ты — мне. А ты мне — ой-ой-ой, деточка!
Они выбежали из дома, держась за руки.
Одинокий фотограф, лежащий на животе между опорами под соседним домом, сфокусировал телеобъектив. За пять минут он снял две катушки очень и очень интересных кадров.
Ангель почти не сомкнула глаз. Состояние, до которого Шелли довела свою квартиру, ввергло ее в ужас. Всюду скомканная одежда, грязная посуда, битком набитые пепельницы, а в кухоньке гуляют тараканы, будто в самом заповедном царстве.
Шелли кивнула на смятую постель.
— Вместе ляжем? — спросила она. — Я не брезглива, не знаю, как ты.
Ангель уже высмотрела глубокое кресло.
— Я устроюсь в нем, если вы не против, — быстро сказала она.
Воспоминания о Дафне, ее бывшей квартирной хозяйке, еще были живы у нее в памяти.
— Как желаешь, Ангелочек. — Шелли пожала плечами и порылась в ящике. — Как насчет коки?
— Спасибо, мне не хочется пить.
Шелли бросила на нее взгляд из-под вздернутых бровей, но Ангель предпочла его не заметить. Она аккуратно собрала валявшуюся на кресле одежду и сложила ее ровной стопкой в ногах кровати. Спи. Подумай. Разберись. Она была расстроена и сердита. У нее даже не было возможности рассказать Бадди про встречу с Оливером Истерном. Встречу, при мысли о которой у нее дух перехватывало, а в ушах звенели слова: «Быть вам, барышня, звездой!» Естественно, она хотела сразу рассказать Бадди, и он обрадовался бы не меньше нее. А теперь все было испорчено. Наверное, она никогда больше не увидит Оливера Истерна.
Ангель свернулась в кресле, и Шелли бросила ей засаленную шаль.
— Сладких снов, детеныш, — сказала она. — Если ты встаешь рано, так не шуми. Я до одиннадцати видеть солнечного света не желаю. А можно и попозже.
Ангель кивнула. И провела тягостную ночь, пытаясь устроить свое затекающее тело поудобнее, чтобы наконец заснуть. К семи утра сон окончательно пропал. Она тихонько вышла из квартиры и спустилась к бассейну. Мало-помалу начали появляться другие жильцы. Две девушки в одинаковых купальниках проделывали сложные гимнастические упражнения. Старая дама в парике прошла мимо, ведя на поводке со стразами курчавого французского пуделя. Школьник устроился под пальмой выкурить тайком сигарету.
Затем явились любители загорать, вооруженные полотенцами, флаконами с маслом и козырьками для глаз. Все — актеры без работы.
Ангель сидела тихонько в сломанном шезлонге. Ее прекрасные глаза померкли от тревоги и усталости. Она пригладила золотые волосы и попыталась подавить внезапное бурчание в животе.
Ей ужасно хотелось есть. Она просто умирала с голоду. Взглянув на свои часы, она обнаружила, что уже почти одиннадцать. Бадди мог бы давно пойти поискать ее.
Бадди медленно выбирался из тяжелого забытья. В висках стучало, свидетельствуя, что он жив. Едва-едва. У него вырвался громкий стон.
Рэнди, небритый, мутноглазый, дрожащей рукой налил две чашки растворимого кофе и одну протянул ему.
— Так мы же только заснули, — пробурчал Бадди, обжег язык кипящей жижей и длинно выругался.
— Похоже на то, — согласился Рэнди и прищурился на золотые часы «Патек-Филиппс», подарок Мэрли. — Однако теперь два часа дня.
— Какого дня?
— Понедельника, — ответил Рэнди, нащупывая телефон. Он набрал номер и попросил миссис Мэрли Грей.
Бадди, пошатываясь, побрел в крохотную ванную. Он знал, что должен немедленно позвонить Ангель. Когда он спровадил ее к Шелли, виду нее был не слишком радостный. Но, черт, всего-то на ночь. Сегодня он что-нибудь устроит.
Ополоснув лицо холодной водой, он поглядел в зеркало. Дружок Бадди не выглядел на все сто. Он таки перебрал — наркота, выпивка… В первый раз после встречи с Ангель. Но он был так угнетен и обескуражен, когда сбежал от двух старух в отеле «Беверли-Хиллз». Надо было разок отвести душу.
Слава богу, что на свете есть друзья — Рэнди, который понял все, едва он ввалился к нему на квартиру, и Шелли, которая согласилась приютить Ангель на ночь. И никаких проблем.
Холодная вода его оживила. Он ощутил себя почти человеком. Рэнди все еще висел на телефоне, обрушивая на Мэрли Грей всю силу своего обаяния. Бадди натянул брюки и знаком показал, что поднимется к Шелли.
Два отрывистых стука. Три. Ангель в дверях, с тряпкой в руке.
Запах лизоля в воздухе.
Бадди раздраженно вскинул руки.
— Что ты делаешь?
Голос у нее был холодный и обиженный.
— Убираю.
— Что убираешь, бога ради?
— Твоя приятельница Шелли живет как свинья. Я плачу ей за ночлег. Самое меньшее, что я могу сделать.
Он схватил ее за руку.
— Не будь дурочкой. Это ни к чему. Это…
Она сердито стряхнула его руку. Гнев, нараставший всю ночь, выплеснулся наружу.
— Я тебе не дурочка, Бадди Хадсон. С кем ты, по-твоему, разговариваешь? С куколкой Барби?
Его ошеломил ее взрыв.
— Э-эй, детка, что происходит?
Ее глаза опасно блеснули.
— Что происходит? Крошка Ангель не молчит? Крошка Ангель что-то чувствует? — Она швырнула тряпку на пол. — Я человек! Я твоя жена! И это я хочу знать, что происходит. А если ты не захочешь объяснить, я собираю вещи и ухожу. Ты понял? Бадди, скажи правду! Или больше ты меня не увидишь!
Лулу Кравец даже не поинтересовалась, где похоронена ее сестра. Узнав про убийство и выслушав подробности, она сразу замкнулась.
— Никакого Дека Эндрюса я не знаю, — буркнула она. — А если, по-вашему, это его работа, так почему вы не изловили подонка?