На душе стало горько и муторно. Что за хренота, почему она не имеет права знать, кто ее отец?

Марк выплыл из спальни в четверть десятого, включив свое взъерошенное очарование на полную мощность.

Джейд сидела на кухне, в джинсах и рубашке, закинув ноги на стол, она смотрела по телевизору очередной сериал. Рядом стояла чашечка черного кофе, в пепельнице дымилась сигарета (ее новая привычка). Она думала о Кори. Во время ленча и он, и она чувствовали себя не лучшим образом, и теперь, все переварив и взвесив, она понимала, что должна ему позвонить.

– Доброе утро, милая дама, – сказал Марк, наклоняясь ее поцеловать. На нем было только туго завязанное на поясе розовое банное полотенце – не самый лучший наряд при его худосочной фигуре. И руки, как две сучковатые палки.

– Привет.

Она попыталась дружески улыбнуться. Но, конечно же, не получилось – скрывать свои чувства она не умела никогда.

– Что случилось? – спросил он, мгновенно учуяв, что ей как-то не по себе.

Вперившись в него взглядом, она сказала:

– Между нами все кончено, Марк. На сей раз – навсегда.

Он решил пока на ее заявление не реагировать.

– Почему ты куришь? – строго спросил он. – Ты ведь давно бросила.

– Как Фиона? – спросила она. – Огорчена из-за развода?

Он обдумал ее вопрос. Марк не дурак: поймать себя в ловушку не позволит.

– У нее очень сильный грипп, – объяснил он серьезно. – И уже долго тянется. Едва не перешел в воспаление легких.

– Сочувствую.

– Да, случай не из легких. Естественно, поднимать вопрос о разводе я не мог.

– Естественно.

Он глубоко вздохнул.

– Ты поэтому на меня гневаешься?

О-о, эти утонченные англичане. «Гневаешься». Как изящно!

– Я думала, о твоих бракоразводных планах Фионе известно, – честно сказала она.

– В следующий же приезд домой я ей скажу.

– Когда это будет?

– Очень скоро.

– Надеюсь, что не из-за меня.

Он присел рядом с ней, при этом полотенце немного распахнулось, и взору ее на секунду предстали его аристократические ядра, колыхнувшиеся, как парус на ветру.

– Я все ей скажу, дорогая моя Джейд. И мы с тобой поженимся.

– К сожалению, есть одна неувязочка.

– Какая, радость моя?

– Такая, Марк, что finito. Прошлая ночь это доказала.

Он постучал пальцами по столу, не зная, что на это ответить.

– Ты не испытала оргазма? – спросил он наконец.

Как это на него похоже! Поменять тему, увильнуть.

Мужчина, называется.

– Секс был замечательный, – соврала она. – Неужели ты не понимаешь? Это не играет никакой роли. Ты и я – это уже история.

– Ни за что, – возразил он непреклонно.

– Уверяю тебя. – Непреклонность слышалась и в ее голосе.

– Когда мы с Фионой разведемся, ты все это воспримешь иначе, – уверенно заявил он.

– Нет, Марк.

– Да, Джейд.

Продолжать спор было бессмысленно. Зачем? Марк Рэнд стал историей – все.

55

Уэс выскользнул из дома, когда все еще спали. Вечером он сказал Силвер, что, возможно, уедет рано, и она ответила: «Делай, что хочешь, только меня не буди. Мне надо как следует выспаться, чтобы прийти в себя после этого дебоша».

Да, вечеринка удалась на славу – Мэннон Кейбл и Чак Нельсон кинулись друг на друга, будто главные задиры в пьяной сваре где-нибудь в баре. Поппи Соломен вопила, как резанная. А когда главное событие окончилось, Уитни Валентайн и Мелани-Шанна устроили свой матч – кто кого перекричит. Вот уж дамочки порезвились – показали, на что способны. Уэс не мог не заметить, что когда Уитни Валентайн пришла в ярость, груди ее вспучились, как две дыни, а соски сами так и лезли в глаза всему мужскому населению.

Вот, значит, каков высший свет Голливуда. Ничего, он-то думал, что с ними гораздо зануднее.

Естественно, ему пришлось вмешаться. Кому же еще, как не ему? Никто и не думал разнимать дерущихся кинозвезд, между тем Мэннон Кейбл уверенно вышибал дух из его нового приятеля, Чака Нельсона, тот так одурманился, что не мог толком защититься. Из носа его хлестала кровь, сам он кувыркался по всей комнате, а Мэннон явно вознамерился превратить его в котлету.

– Господи, – простонала Уитни, – ну сделайте хоть что-нибудь.

Тут Уэс и взял игру на себя и с помощью двух официантов не без труда оттащил Мэннона в сторону, а Чак постанывал, распластавшись на полу.

К этому времени Поппи выскочила из дамской комнаты и увидела, как ее замечательная вечеринка приказала долго жить. С яростными воплями она накинулась на обалдевшего Хауэрда Соломена. Но подлинный сюрприз всем устроила Мелани-Шанна, которая за весь вечер не проронила ни слова. Она появилась вслед за Попли из дамской комнаты, подошла прямо к Уитни Валентайн и закричала:

– Оставь моего мужа в покое, ты, потаскуха! Задвинулась на сексе! Он больше не твой, помни об этом, не то пожалеешь!

На что Уитни лаконично ответила:

– Катись на хрен, телка сраная! Не смей со мной в таком тоне разговаривать!

И они почти вцепились друг в дружку, но Мэннон сгреб Мелани-Шанну и буквально уволок ее, даже не обернувшись.

– Рядом с этим «Династия» – чистое баловство, – просипела Кармел Гусбергер, наслаждаясь зрелищем.

Вечеринка, как гласит поговорка, затрещала по швам.

По пути домой Силвер была на удивление молчалива, и Уэс, естественно, это заметил. Обычно она с удовольствием обсуждала всех и вся.

– Что случилось? – спросил он.

– Переутомилась, – ответила она. «Переутомилась» – ее любимое выражение. Она пользовалась им постоянно. Уэс разобрался довольно быстро: она переутомлялась лишь когда это было ей удобно.

Теперь он имел право не только на «Мерседес» и для утренней поездки выбрал «Роллс-Ройс». Он решил навестить свое бывшее жилище, собрать скромные пожитки и официально съехать с квартиры. Сейчас ему уже ничто не угрожает. Он теперь – мистер Андерсон. Принадлежит к элите и потому – неприкасаемый.

Едва он уехал, Силвер проснулась. Она почти всю ночь не сомкнула глаз и чувствовала себя ужасно. Она потянулась к телефону, не обращая внимания на ранний час, и позвонила Норе.

– Угадай, – начала она разговор.

– Он сбежал с твоими деньгами, – произнесла Нора сквозь зевок.