Несмотря на темноту, он сразу узнал Свояка, затем глянул в мою сторону.
– А че без подружки? Как всегда, только о себе думаешь!
– Не буксуй, – одернул его Генка, – тут… вообще не то.
– А че? – недоуменно поинтересовался тот.
– Потом объясню. Выпить есть?
– Блин! Баба… простите, девушка одна, выпивка тоже с меня…
– Не гундось, говорю!
– Слышь, дружок, – вмешалась я, – держи деньги, организуй пузырек и закуску.
Я протянула ему пятисотрублевую банкноту, и парень, продолжая недоумевать, исчез в темноте.
Кубрик на две кровати, стол между ними. На столе полупустая двухлитровая бутыль спрайта, два грязных стакана. В углу – пустая бутылка из-под водки.
«Видно, не так давно кто-то побывал здесь в гостях», – решила я.
– Кто ты? – первым заговорил Свояк.
– Мы с тобой уже встречались, – я сняла очки. – Узнал?
Я не стала ждать и напомнила:
– Двор у Крытого рынка, Голубь, Санек и ты. И еще кто-то, кто залез в мою тачку. Кто это был?
– А-а-а! – понимание на его лице разлилось вместе с похабной ухмылкой. Такой, что мне вновь захотелось ему врезать.
Неожиданно он стал серьезен.
– Де-ву-шка, – печатая каждый слог, медленно проговорил он, – ни в чем я участия не принимал. Это тебе приснилось. И никакие опера из меня ничего не выбьют. Можешь на это не надеяться. Уже научен.
– Да мне и не нужно ничего из тебя вышибать, – равнодушно пожала плечами в ответ. Была моя очередь делать ход, и я его сделала:
– Послушай, есть два варианта. Тебя ловят милиция и еще кто-то, как я успела заметить. Я знаю еще одного, по крайней мере, человека, который хотел бы с тобой пообщаться, и вряд ли это общение пойдет тебе на пользу. Зато я могу ему подсказать, как тебя найти.
– Это кто еще? – удивился Свояк.
– А ты знаешь, кто папа у того наркоманчика, которого вы с проституткой втянули в уголовное дело?
Говоря это, я внимательно смотрела на его реакцию. По ней я надеялась выяснить предположение, возникшее в связи с неожиданной облавой на Геннадия. Похоже, промахнулась, поскольку Геннадий нахмурился:
– А этому хмырю что от меня нужно?
– Думаю, чтобы ты забыл про его драгоценного сынка. Настолько, что уже никогда бы не мог вспомнить.
Сказав так, я здорово блефовала. Но, похоже, сработало, поскольку Свояк нахмурился сильнее и вновь выдал непечатное ругательство.
– Есть второй вариант, – осторожно заметила я.
– Какой? – тут же последовал вопрос.
– Ты говоришь мне, кто заказчик комедии, и лично я забываю о твоем существовании.
– Ты совсем дура? – оторопел он настолько, что забыл о возможности физического воздействия с моей стороны. – Во первых, я заказчика просто не знаю. Это так, для дальнейших вопросов. А второе, даже если бы и знал: долго я проживу, если солью его ментам?
«Думаю, ты и так недолго проживешь», – подумала я, вспомнив решительный настрой преследователей. Вслух же я сказала:
– Во-первых, я не из милиции, это я тебе уже говорила. Во-вторых, а что ты так ее боишься? Даже если дело дойдет до суда, за свои художества ты года три максимум получишь. А тут, того и гляди, тебя пришьют.
– Мы с тобой разговариваем, – утомленно вздохнув, коротко рассмеялся Свояк, – как папуас с эскимосом. Ты вообще не сечешь! Ты думаешь, в тюрьме я дольше проживу, чем на свободе? Если ты так думаешь, то ты дура полная! Второе: что конкретно тебе нужно? Чтобы я слил заказчика – этого не будет, я уже тебе сказал: не знаю я его! Что еще: бабки с меня срубить? Пустой номер – у меня их нет!
– Хорошо, заказчика ты не знаешь, но бригадира вашего, того, кто подвязал вас на работу, знаешь? Генка, тебя гоняют, как зайца на травле! Кто-то все равно до тебя доберется. Если эти (я имела в виду недавнюю троицу, и он меня понял), то кладбище тебе гарантировано. В противном случае есть еще какие-то варианты. Например, такой: ты сдаешь мне командира и тем самым переводишь стрелки на него. Пока ты крайний – пусть им станет он! Во всяком случае, я постараюсь так сделать. Я не из милиции, но связи там у меня есть. И неплохие, скажу тебе.
Мои слова повергли его в раздумье. Думал он так долго, что мне захотелось его поторопить.
– Хорошо, что мне с того, что его хапнут? Брюнет хоть не сиделый, но калач тертый. На фуфел его не возьмешь. Опять же – тебе меня впрягать нужно будет. А я показания против него давать не буду. Мне уж лучше за паровоза оттащить. Все равно больше пятерки не дадут.
– Ты забыл про папу твоего подельника.
– Тем более, – хмыкнул он, – мне к ментам соваться не стоит.
– При одном «но». Ты сдаешь мне Брюнета, я пишу отказ от претензий, ну, словом, делаю все, чтобы ваше дело закрылось. И тогда все – ты для Миронова неинтересен.
– А дальше?
– Дальше ты остаешься сам с собой, и мы забываем друг о дружке.
Видя его недоверчивый взгляд, решила сказать чуть больше:
– Понимаешь, я – частный детектив, и этот человек нужен мне по другому делу.
Недоверие только усилилось. Пришлось лезть в сумочку и показывать копию лицензии.
– Ни фига себе! – покачал головой Генка. – А я думаю: что за Брюс Ли в юбке свалился на мою голову!
Хоть никакой юбки на мне не было, только шорты, поправлять его я не стала.
– Так вот, – продолжила я, возвращая документ на место, – выбирай, Гена, выбирай: либо мы с тобой дружим, либо – нет.
– А откуда я знаю, что ты не врешь? Может, никакого дела нет, а ты просто ядом дышишь на него за тот трюк? Повяжут его, а потом ты и нас подтянешь? И получится: я, как лох последний, сам себе срок нарисовал.
– Я работаю на клиента, который хорошо платит. Клиента обвиняют в убийстве. Я думаю, что убийца – как раз ваш бригадир.
– Ну, ты заливаешь! Брюнет не «мокрушник»! Может, и есть на его совести «мокрое», но только не за бабки!
– А я тебе и не говорила, что того человека за деньги убили.
Свояк вновь надолго задумался.
– Нет, сейчас я все равно ничего не скажу.
– Потом может быть поздно, – вновь нажала я.
– Не верю я тебе, – развел руками он.
– Давай так, – предложила я, вставая. – До утра ты никуда не дергаешься. А утром я приду с адвокатом Александра. Адвокатов не боишься?
– А на кой черт он мне нужен?
– Он тебе подтвердит, что у нас с ними тоже есть определенное соглашение насчет моего заявления о краже.
Он только развел руками: мол, ничего обещать не буду.