— Я тоже, — пробормотал Ричард.
— Пожалуйста, приезжайте поскорее, мистер Ричард… Я знаю, Лара будет рада вас видеть.
— Слушай, Кэс, могу я тебя попросить… Я уже говорил, что нас прервали, и я не успел сказать Ларе, что приеду. Не закрывай дверь, ладно? Я хочу устроить ей сюрприз.
— Конечно, мистер Ричард… А можно, я тоже спрошу у вас…
Вы не обидитесь? Может быть, это не мое дело, но мне показалось, что Лара… хотела бы вернуться к вам. Это из-за этого вся эта кутерьма?
— Ты правильно догадалась, Кэс, — подтвердил Ричард.
— Я знала, что что-то происходит! — воскликнула Кэсси. — Я поняла это еще тогда, когда вы приходили в трейлер Лары вместе с той женщиной. И я, откровенно говоря, очень рада тому, что вы с Ларой снова будете вместе. Правда, — добавила она несколько виноватым тоном, — мне жаль Никки. Она неплохая женщина, но она найдет себе кого-нибудь другого, а вы… Если хотите знать мое мнение, мистер Ричард, то вы с Ларой прекрасно подходите друг другу.
— Спасибо, Кэс. Я тоже так считаю, — серьезно сказал Ричард. — Ты — умная женщина, Кэсси, я очень тебя ценю.
— Спасибо вам, мистер Ричард, — удовлетворенно ответила она. — Надеюсь скоро увидеть вас.
— Помни, Кэс, — ни Слова Ларе. Это должен быть настоящий сюрприз.
— Конечно! Дверь будет не заперта.
Отложив телефон, Кэсси радостно улыбнулась. Может быть, когда Ричард приедет, Лара отпустит ее, и она вернется домой, в свою теплую постель. Как это было бы здорово!
Впереди показался перекресток. На светофоре горел зеленый свет, и Кэсси увеличила скорость. Она продолжала раздумывать о Ричарде и Ларе и не заметила синий «СААБ», который, потеряв управление, несся на перекресток с правой стороны.
Удар был страшен. «СААБ»с силой врезался в бок «Порше», и обе машины юзом заскользили по мокрому асфальту. Кэсси даже не успела понять, что произошло. В следующее мгновение «Порше» врезался в бордюр и перевернулся.
Когда прибыли спасатели, «СААБ» горел. Светло-зеленый «Порше» напоминал расплющенную жестянку, и зажатую в салоне Кэсси удалось достать не сразу. Она еще дышала , и ее тут же отправили в ближайшую больницу. Впрочем, надежды на то, что она выживет, почти не было.
Дождь в Лос-Анджелесе. — это всегда катастрофа или почти катастрофа. Дождь приносит с собой оползни, наводнения, прорывы канализации, автомобильные аварии и другие бедствия.
Даже крыши домов, которые исправно служили весь год, почему-то сразу начинают протекать, стоит только начаться дождю, и тогда — короткие замыкания, пожары, просто испорченное настроение… Словом, хуже дождя в Лос-Анджелесе может быть разве что землетрясение, да и то только сильное. К, легким толчкам в один-два балла жители мегаполиса уже давно привыкли.
К тому времени, когда Джоуи свернул с бульвара Сан-Винсенте к побережью, бушующее море уже подступало к дамбам Малибу, грозя затопить прибрежные коттеджные поселки и летние дома состоятельных горожан. Тревожные огни, сигнализирующие об опасности наводнения, уже давно были включены, а наряды полиции и пожарных оседлали дороги, заворачивая по — . токи транспорта в объезд. Скорость движения сразу упала, и это дало Джоуи возможность обстоятельно подумать о том, что он скажет Ларе, когда увидит ее.
Правду, вот что! Он расскажет ей о своей дурацкой жизни, о своих попытках вырваться из Сент-Луиса и стать актером, о том, как он помчался спасать мать и угодил в тюрьму за преступление, которого не совершал.
Да, он спас Аделаиду, но чем она отплатила ему? Она сбежала с очередным неудачником, которых было много в ее жизни.
Культовый певец? Ха! Просто еще один бездельник и пьяница.
Понятно, почему она не оставила никакого адреса.
Разумеется, Джоуи понимал, что и сам он далек от идеала.
Он использовал Мадлен, как до нее использовал других женщин.
Он занимался с ними сексом, ведь именно этого они от него требовали, а взамен брал то, что было нужно ему. Но это продолжалось только до тех пор, пока в его жизнь не вошла Лара. Именно она научила его тому, как можно любить другого человека просто ради него самого, любить бескорыстно и самоотверженно, как отдавать, не требуя ничего взамен.
Он скажет ей правду. Скажет, чего бы это ни стоило, потому что он любил Лару. Он скажет ей, что она изменила весь мир вокруг него и озарила его светом своей души. Лара была его сокровищем, его жизнью, его единственной любовью. Он расскажет ей все и будет надеяться, что она сможет простить его.
И дело было вовсе не в том, что ему что-то нужно было от Лары. Джоуи хотелось только одного — всегда быть рядом с нею, чтобы иметь возможность поддерживать и защищать ее, если потребуется.
Перед капотом его «Мерседеса» полыхнули алым тормозные огни впереди идущей машины, и Джоуи, придя в себя, тоже нажал на тормоз. После этого-скорость движения стала и вовсе черепашьей, и он мысленно чертыхнулся. Казалось, буквально все было против него.
Минут через десять Джоуи увидел полицейского-регулировщика в ярко-желтой пластиковой накидке, который стоял на разделительной полосе. Поравнявшись с ним, Джоуи опустил стекло и высунулся в окошко.
— Что-нибудь случилось, сэр? — спросил он.
— Там, впереди, серьезная авария, — ответил коп. — Я рекомендую вам развернуться и поискать объезд, если вы, конечно, не живете в той стороне.
— К сожалению, именно там я и живу, — солгал Джоуи.
— Тогда будьте осторожней, сэр.
— Обязательно. — Джоуи закрыл окно и, откинувшись на сиденье, включил радио. Билли Холидей исполняла свой блюз «Боль в сердце рано утром». Что ж, это вполне соответствовало его ощущениям. Боль в сердце… Правда, стоял поздний вечер, но это не имело никакого значения. То болезненно сжимаясь, то, напротив, начиная биться сильнее, сердце Джоуи рвалось навстречу будущему, навстречу любви, которую он надеялся обрести вновь…
Эдисон прекрасно слышала, как Лара звала ее по имени, но откликаться не стала. С какой стати? Главное, Лара Айвори прекрасно помнит, кто она такая. А впрочем, что ж тут удивительного? Эдисон была Ларе другом, но эта неблагодарная свинья отправила ее в тюрьму.
Ничего, очень скоро имя Элисон Кэнел прогремит на всю страну. На весь мир!
Эта мысль заставила Элисон перебрать в уме все свои фото.
Интересно, какое из них поместят на обложку «Тайма»? У нее был один неплохой снимок, который сделал еще дядя Сирил.
Правда, на нем Элисон была запечатлена с матерью, но мать можно отрезать. Тогда ей только что исполнилось девятнадцать, и она была молода и симпатична. Да, пожалуй, эта фотография подойдет лучше всего.
«Ты никогда не была симпатичной, — произнес какой-то трезвый и беспощадный голос. — Моложе — да, симпатичнее — нет. Ты всегда была некрасивой и неуклюжей. Просто уродиной.