– Хочет поговорить, наверное. – Я пожал плечами. – С тобой и со мной сразу.
– Ну, я не велика птица…
– Ладно-ладно, не скромничай… Предчувствий нет?
Подросток покачал головой:
– Нет. Сумрак не предскажешь…
– Со мной у тебя получается.
– Это не предсказание, – признался Кеша. – Просто я вас знаю хорошо. Вы всегда, когда хотите поговорить, предлагаете пойти есть мороженое. А когда идете на кухню, спрашиваете, кто и какой чай хочет.
– Дедуктивный метод, значит.
– Ну… И чуть-чуть пророчества. – Кеша вдруг лукаво улыбнулся. – Я знаю, что завтра у меня будет утром горло болеть. Значит, наверное, мороженого наемся. Мне его нельзя зимой, вообще-то у меня горло слабое… А сейчас я знал, что напьюсь зеленого чая с жасмином. Значит, вы мне его сделаете. Ваши действия я предсказать не могу, а вот свои – да.
– Хороший фокус! – сказал я с уважением. – Молодец, парень!
Кеша кивнул, без ложной скромности принимая комплимент. Потом спросил:
– А мы кого-то еще ждем? Кроме Тигра?
– Мы? Блин… – Я вздрогнул. – Да в общем-то. Завулон обещал, что ко мне заглянет один… Один Темный.
– Вампир? – уточнил Кеша.
– Совершенно верно. Очень старый вампир. Все-таки предвидишь?
– Да нет, не предвижу. Просто вижу. – Кеша взглядом указал на окно за моей спиной.
Я повернулся и едва удержался от дрожи. На карнизе за окном сидела летучая мышь. Огромная, чудовищная летучая мышь – распластанные крылья раскинулись метра на два, голова была размером с человеческую, тело елозило на оконном отливе.
– А вот и гость, – тихо сказал я.
– Как они все-таки летают? – тоже понизив голос, сказал Кеша. – В ней же веса как во мне…
– Волшебство, парень, волшебство… – сказал я, вставая и подходя к окну. Летучая мышь смотрела на меня немигающим взглядом.
Только Высшие вампиры умеют превращаться в животных. Но даже Высший вампир не смог бы вот так приблизиться к моей квартире, защищенной всеми возможными заклинаниями Света и Тьмы.
Я посмотрел на летучую мышь сквозь Сумрак. Сквозь первый, потом второй, а потом и третий слой. На всех слоях она выглядела огромной летучей мышью – и ничего более. Да уж…
Я открыл створки. Вампир продолжал сидеть, глядя на меня.
– Я впускаю тебя, – сказал я. – Входи в мой дом. Разрешаю войти внутрь.
Повторенное трижды разрешение разрушило незримый барьер. Летучая мышь, тяжело переваливаясь на лапах и локтевых сгибах крыльев, перебралась на подоконник. Замерла.
Никто не знает, почему вампиры не могут войти в дом неприглашенными. Человеческие легенды врут почти во всем – вампиры отражаются в зеркалах, вампиры могут есть чеснок, солнечный свет им неприятен, но они его терпят, их не пугает серебро (впрочем, серебряная пуля работает не хуже свинцовой), они не боятся крестов и святой воды (разумеется, если пытающийся противостоять вампиру человек не является латентным Иным и не верит в Бога искренне и самозабвенно – тогда крест будет обжигать вампира, а вода – разъедать его плоть). Впрочем, водка или спирт обжигают вампиров еще сильнее, причем их может применять любой атеист. А вот про запрет на вход в чужой дом – это правда.
– Отвернись, – сказал я Кеше. – Они не любят перевоплощаться при посторонних.
– Никто не любит, – хрипло произнесла летучая мышь, когда парнишка отвернулся. Это действительно был очень старый и опытный вампир – он даже научился говорить в животном облике!
Я отворачиваться не стал. Мой дом – мое право.
Вампир вскинул крылья, кутаясь в них, встал на подоконник, почти достигая головой потолка, – и стал перевоплощаться.
Это он тоже делал очень мастерски. Очень аккуратно. Никаких брызг и ошметков плоти, как у неопытных оборотней и вампиров. Стояла гигантская летучая мышь, завернувшись в крылья, – и вот уже стоит человек. Иной.
Иная.
– Добрый вечер, – сказал я с секундной заминкой и протянул руку.
– Вечера всегда добры ко мне. – Вампирша улыбнулась. Изящно оперлась на руку и спрыгнула на пол. – Мальчик, ты можешь обернуться.
Кеша немедленно и с живейшим интересом повернулся.
– Ты чем-то удивлен? – спросила вампирша.
– Да. – Кеша, к моему удивлению, не стал ломаться и ответил спокойно и искренне. – Я думал, вы будете голая. Как вы ухитряетесь перекидываться одетой?
– Потому что я не оборотень, а вампир, – сообщила женщина. – Оборотни перекидываются голыми, а у нас… У нас свои хитрости. А что удивляет тебя, Городецкий?
– Завулон обещал, что меня навестит один из старейших вампиров.
Женщина засмеялась.
– Антон, ну ты же не ожидал увидеть старушку?
– В принципе – был готов. Особенно зная чувство юмора Завулона.
– А, понимаю… Ты был готов увидеть старую женщину с клыками. Или старого импозантного вампира. Ты представлял себе трогательную невинную девочку, что живет уже сотни лет, высасывая из людей жизнь, – или печального юношу с обличьем Дориана Грея. Тебя не удивила бы ослепительная красавица, знойная и страстная, которую мужчины сами молили бы впиться в горло… Или нежная белокурая девушка, само воплощение беззащитности и коварства.
– Да, – сказал я.
– А увидел ты обычную тетку, – сказала вампирша. – Чуток потасканная, жопа толстовата, но в целом – обычная.
– В точку, – согласился я.
Вампирша была самой обычной женщиной. Средних лет. Что-то «около тридцати». В меру симпатичная. То есть с такой можно с удовольствием пофлиртовать, найдутся люди, которые в нее влюбятся (ну, если представить ее обычным человеком), но ничего сверхпривлекательного. Может, попа и была «толстовата», но на мой взгляд – вполне нормально…
И одета она была обычно. Просто совсем обычно – джинсы, легкое полупальто, на ногах короткие сапожки (либо на автомобиле ездит, либо дом и работа совсем рядом с метро… либо она летает в образе летучей мыши).
И лицо ничем не выделяется. Никаких интенсивных эмоций. Ни ослепительного обаяния, ни мрачности, ни глупости, ни мудрости.
– Ты похожа на Завулона, – сказал я. – Ты… ты очень обычная.
Вампирша кивнула:
– Да, Антон. Тот, кто живет тысячи лет, должен быть обычным.
– Ничего себе! – воскликнул Кеша.
«Тысячи» потрясли и меня.
– Даже Мастеру Петру…
– Мальчишка. Ему и шестисот нет. Обычный вампирский сосунок. – Вампирша улыбнулась. – Простите дурацкий каламбур.
– Но он Мастер вампиров Европы!
– И что? А Барак Обама – президент Северо-Американских Соединенных Штатов. И что с того? Это не делает его ни самым умным, ни самым богатым, ни самым влиятельным.