Пес все это время тоже лежал тихо, с пониманием относясь к моей работе, и даже не выказывал особого удивления или недовольства, что я, бесспорно, оценила.

Дождавшись, когда высокая шатенка удалится со своим низкорослым кавалером, а сторож отлучится, чтобы отогнать машину, я выбралась из кустов.

— Спасибо за гостеприимство, — пробормотала я псу. — Но на двух ногах я чувствую себя несколько привычней, чем на четвереньках.

Как я и думала, сторож особой радости при виде меня не испытал, но как будто и не удивился.

— Сумку с вещами в машине забыла, — пояснила я.

Он ничего не сказал, а просто прошел в свою сторожку, хлопнув дверью.

Действительно чудеса — он был опять глух! Ну и черт с ним!

И все-таки, уже возвращаясь к гостинице, я подумала, что все это более чем необычно. Конечно, все странности можно было списать на женоненавистничество отдельных товарищей, но ведь дело было не только в стороже. В этой гостинице определенно происходит что-то странное. Взять, к примеру, фразу господина из синей «девятки»: «Наших сегодня много?» Кто такие эти «наши»? И вообще, если он потерял ценную печатку в гостиничном номере, то почему обращается за помощью к охраннику стоянки? Он должен был сообщить об этом администратору или вообще заявить в милицию.

Когда я поднялась в номер, то обнаружилось, что мой бритоголовый товарищ еще отсутствовал. Это позволило мне спокойно разобрать вещи, умыться, переодеться, осмотреть туфли, сделать неутешительный вывод, что они безнадежно испорчены, и расстроиться по этому поводу.

Совершив все эти грандиозные дела, я взглянула на часы — начало второго. Где мог быть бритоголовый до этого времени, я не знала, но объявлять его в розыск тем не менее не собиралась. Вместо этого я взяла листок бумаги и написала: «Кровать моя, кресла и стол — ваши, шкаф и ванная являются совместным имуществом и дележу не подлежат».

Прицепив эту записку на самом видном месте, я с чистой совестью легла спать. Однако уснула не скоро и потому могла слышать, как явился бритоголовый. Через приоткрытые веки я видела, как он удивленно разглядывает оставленную мной записку. Затем он вздохнул, скинул с кресла на пол подушки, увалился на них и почти тут же уснул. Я поняла это по громкому раскатистому храпу.

А еще я поняла, что покушаться на мою девичью честь никто не собирается. А ведь мог бы, гад! Хотя бы ради приличия!

ГЛАВА 4

Поскольку я не принадлежу к тому типу людей, которые следуют поговорке: «Кто рано встает — тому бог подает», то проснулась я, когда за окном уже вовсю жарило полуденное солнце. У моего бритоголового товарища явно было иное мнение на этот счет, так что в номере его уже не наблюдалось.

Я прищурилась и блаженно потянулась. Вот за что я люблю свою работу, так это за то, что рабочий день может начаться, когда я пожелаю. Но здесь была и оборотная сторона — я никогда не знаю, когда этот рабочий день закончится.

Стоп! Утром нельзя о плохом.

Однако, открыв глаза, я поняла, что в моем случае только о плохом и можно думать, поскольку я находилась в маленьком, дешевом гостиничном номере, где в июльскую жару не работали кондиционеры.

— Кошмар! Катастрофа!.. — недовольно бормотала я, выбираясь из постели.

Побегав по номеру, я наконец-то смогла собраться. Проверила содержимое сумочки — губная помада, пудреница, сотовый, сигареты, пистолет и ожерелье, для которого я пока так и не смогла найти тайник, — все было на месте. Убедившись в этом, я выскочила за дверь.

Спустившись в холл, я незаметно проскользнула мимо Кирилла Степановича и вошла в ресторан и первым делом убедилась, что бритоголового здесь нет. Вздохнув с облегчением, я подошла к бару. И вот тут меня ждало разочарование. Вместо розововолосого Эрнста за стойкой стоял щупленький улыбчивый парнишка с вполне нормальным цветом волос.

— Что пожелаете? — спросил он.

«Эрнста», — чуть было не ответила я, но вовремя сдержала нескромный порыв и заказала чашечку кофе. Однако, получив его, я все-таки обратилась к бармену:

— Скажите, а где Эрнст? Он что, сегодня не работает?

Бармен как-то странно на меня глянул, после чего неуверенно ответил:

— Работает. Но его смена с шести часов.

— Ясно, — я отхлебнула обжигающий кофе. — На пересменке вы его увидите?

— Конечно.

Мои элементарные вопросы почему-то вводили молодого человека в крайнюю степень замешательства.

— А не могли бы вы ему передать мою просьбу? — наконец-то решилась я.

— Да.

— Попросите его, как только он здесь появится, подойти к игровому клубу «Джокер», что напротив гостиницы. Скажите, что там его будет ждать девушка, которой кое-что известно о нем и о Юле. Разговор много времени не займет, но он важен. Передадите?

— Передам, — пообещал бармен.

Для верности я подкрепила свою просьбу новенькой купюрой и решила, что на этом дело наполовину выполнено и можно наслаждаться кофе, кстати, очень неплохо сваренным. Но сделать этого, по крайней мере, в тишине, мне не удалось.

— Ты только посмотри, какая прелесть, — заговорил мужчина, сидевший на соседней со мной табуретке. Он обращался к своему товарищу. — Пре-лесть — другого слова не найти.

Я невольно насторожилась. Уж не обо мне ли речь?

— Да, неплохо, очень даже неплохо, но не мешало бы взглянуть, так сказать, на оригинал, — отвечал второй мужчина.

Речь была явно не обо мне.

Я небрежно обернулась и взглянула на мужчин. Тот, что так упорно повторял слово «прелесть», был совсем молодой, с длинными волосами, забранными в хвост, в обтягивающей белой майке и голубых джинсах. Второй был намного старше, о таких обычно говорят «респектабельный», он держал в руках несколько фотографий, тщательно разглядывая их.

— Понимаю, понимаю, — лебезил длинноволосый. — Но будьте спокойны, оригинал впечатлит вас еще больше.

Мой взгляд скользнул по глянцевой поверхности фотографий — на всех была запечатлена одна и та же девушка.

Я отвернулась, перед моим мысленным взором снова промелькнули эти снимки, и я невольно вздрогнула.

Кажется, девушка, изображенная на фотографиях, была мне знакома.

Желая убедиться в том, что мне это не показалось, я без зазрения совести сунула нос за плечо парня с хвостом. Я не ошиблась — на фото была Юля. И что самое главное, на всех фотографиях на ней было ожерелье, которое теперь покоится в моей сумочке. Вот это подарок судьбы!

— И все-таки я должен еще немного подумать, — заговорил респектабельный дядя.

А я поспешила уткнуться в свою чашку.

— Сами понимаете, такие вопросы с ходу не решаются.

— Да-да, конечно.