— Да?
— Скажите, почему съемки проходили не в студии?
— Понимаете, — ответил Марк после некоторой заминки. — Юлия ведь фактически моделью не была, так что провести ее в студию я не мог.
— А где же тогда были сделаны фотографии?
Марк нервно теребил в руках сигарету, но почему-то не решался закурить.
— На даче моего приятеля.
— На даче, — я бросила завистливый взгляд на фотографии. — Должно быть, это неплохая дача.
— Да, — Марк тоже бросил беглый взгляд на снимки. — Он любитель экзотики. Не жалеет никаких денег на все эти цветочки и прочее.
— А могу я узнать имя и адрес этого любителя экзотики?
— Конечно, — ответил Марк, но, как мне показалось, без особого удовольствия. — У меня есть его визитка, — он нашел ее и протянул мне.
— Спасибо за понимание и сотрудничество, — кивнула я и не глядя бросила визитку в сумочку. — И еще… — начала я, но запнулась, старательно делая вид, что мне неловко докучать такому занятому человеку своими дурацкими расспросами.
— Да? — Марк тоже делал вид, что его все это ничуть не напрягает.
— Могу я взять вот эту фотографию? — Я подхватила фото, где Юля была запечатлена возле фонтана с купидоном, и взмахнула им в воздухе.
— Возьмите, если вам это так важно, — пожал плечами Марк.
Я в очередной раз рассыпалась в благодарностях, после чего вспомнила, что меня еще ждут великие дела, а Марка — толпа девушек, каждая из которых мечтает стать моделью студии «Лолита», и поспешила удалиться.
На улице по-прежнему стояла невыносимая жара. Прохожие старались максимально раздеться и перебегали от одного прилавка с газировкой к другому. Мне тоже было мучительно жарко и плохо, а единственное, о чем хотелось думать, так это о прохладной воде. Я мечтательно закатила глаза и чуть не столкнулась с каким-то пузатым дядей, вероятно, замечтавшимся о том же самом. Мы оба понимающе усмехнулись, пожали плечами и поспешили разойтись — он пошел к автомату с газировкой, а я к красному «Линкольну».
Усевшись на водительское сиденье, я включила потихоньку магнитолу и откинулась назад. Я напомнила самой себе слепого котенка, который тычется во все углы, но никак не может найти то, чего хочет. А собственно говоря, что хочу найти я? Последнего любовника Юли? Но это глупо — пожалуй, окажись Юля живой, она и сама бы не вспомнила имя этого человека. К тому же женская интуиция подсказывала мне, что дело здесь совсем не в любовниках. Единственное, что никак не вписывалось во всю эту историю с мужиками, так это ожерелье. Но прежде чем задаваться вопросами на эту тему, я набрала номер Виктора Геннадьевича.
— Добрый день, это Татьяна Александровна, — поздоровалась я.
— Вам уже что-то известно?
— Не совсем, — уклонилась я от прямого ответа. — Но у меня возник к вам один вопрос.
— Я вас слушаю.
— В вечер убийства, когда Юлия уходила из дома, на ней были какие-нибудь украшения?
— Как всегда. Серьги и обручальное кольцо, — ответил Виктор Геннадьевич после некоторых раздумий.
— А какие-нибудь крупные, дорогие украшения, например, ожерелье?..
— Нет, что вы. Юля если и надевала украшения, то только по праздникам.
— А было у нее примерно такое?.. — Я в подробностях описала ожерелье, лежавшее в моей сумочке.
— Нет, ничего похожего у Юли не было.
— Вы уверены?
— Абсолютно.
Я извинилась за беспокойство, нажала на кнопку сброса и задумалась. Честно говоря, я ожидала, что разговор с Разумовским хоть что-то прояснит, а он все только еще больше запутал.
Ну, скажите мне на милость, откуда взялось это ожерелье?! Почему Юля решила в нем позировать перед фотообъективом? Куда оно исчезло после съемок? Откуда появилось в момент убийства? И наконец, почему убийцу одолел такой порыв щедрости, что он оставил на шее жертвы ожерелье, которым ее задушил? Уж не это ли ожерелье искали на квартире Разумовского после похорон Юли?
И тут я вспомнила про своих магических помощников — не пора ли к ним обратиться? Вытащив из сумочки мешочек, я встряхнула его пару раз и высыпала двенадцатигранники на ладонь. 17 + 5 + 26. «Не беда нашла вас, а вы нашли беду, и скоро это не замедлит проявиться».
Ожерелье — источник бед, оно уже привело к гибели одной девушки. Так, что ли? Может, избавиться от всех возможных проблем — просто взять и выкинуть эту безделушку?
«Смотри не прокидайся», — загнусавила самая обворожительная половина моей души.
— А действительно, — вслух сказала я самой себе. — Выкинуть всегда успею, и вообще, прежде чем выкинуть, нужно знать, что выкидываешь.
Вот такие размышления и привели меня во двор новой пятиэтажки с подземными гаражами и прекрасным видом на городской парк. Именно здесь жил Михаил Павлович Ломовой — ювелир, к которому мне посоветовал обратиться администратор гостиницы.
Преодолев три этажа, радовавших глаз чистотой, я остановилась у двери с черной кожаной обивкой и позвонила.
— Здравствуйте, — улыбнулась я пожилому господину, открывшему дверь.
— Что вам угодно? — вяло осведомился он.
— Дело в том, что мне очень нужна помощь ювелира. Один мой знакомый дал мне ваш адрес.
Подобного представления оказалось достаточно, чтобы меня впустили в квартиру.
Михаил Павлович провел меня в одну из комнат и усадил в кресло.
— Итак, какие именно у вас возникли проблемы? — спросил он.
— Понимаете… понимаете, моя бабушка подарила мне свое старинное украшение, и хотелось бы узнать примерную его стоимость. На всякий случай…
Михаил Павлович просто кивнул и, взяв со стола линзу, выжидающе на меня посмотрел, а я боязливо повела плечами. Я оценивала это ожерелье на очень большую сумму и переживала за то, что если один из нас ее озвучит, то другой может этого не пережить. Подготовив себя морально, я расстегнула сумочку и вытащила оттуда драгоценную вещицу, причем по мере того как я ее вытаскивала, вытягивалось и лицо ювелира. Пять минут мы занимались примерно следующим: я таращилась на ювелира и пыталась понять, что вызвало у него такую реакцию, а он во все глаза глядел на ожерелье, которое я держала на вытянутой руке.
— Так вы говорите, это подарок? — спросил он, глядя мне в глаза.
— Подарок бабушки, — убежденно кивнула я, не понимая, что именно так впечатлило Михаила Викторовича.
— Позвольте взглянуть.
Я переложила ожерелье на широкую ладонь ювелира.
— Понимаете, мне очень важно знать его стоимость. Я не собираюсь его продавать или закладывать, но все-таки — на всякий случай.
— Это подделка, — резко прервал мои разглагольствования ювелир.