– Олег? – позвал Ломов.
– Выше! – тут же ответили ему.
– Выше так выше… – пробормотал Никита, поднимаясь на второй этаж.
Здесь было потише. Никита вошел в первую попавшуюся квартиру через дверной проем, не снабженный даже косяками.
– Начинайте, когда будете готовы! – услышал он, следуя длинной прихожей, знакомый голос. – Только по одному!
Ломов заглянул в комнату, откуда долетел голос.
Прямо напротив него у стены неподвижно стояли друг подле друга трое подростков: паренек лет шестнадцати, девчонка того же примерно, возраста – и еще один, помладше этих двоих года на три. Подростки не могли видеть Никиту: опустив головы, они держали открытые ладони на уровне склоненных лиц – как будто читали что-то с этих ладоней.
А в центре комнаты спиной к Никите стоял молодой мужчина в спортивном костюме. Стоял расслабленно, отставив одну ногу, подбрасывая в руке детский резиновый мячик размером с яблоко. Звали мужчину Нуржан Мухамедович Алимханов. Когда-то они с Ломовым служили в одном оперативном отделе полиции. Сейчас Алимханов трудился воспитателем и преподавателем физической культуры в Саратовском детском доме № 4 и наряду с этим являлся полновластным и общепризнанным руководителем и главным инструктором Полигона. Излишне говорить, что занятия, которые он тут проводил, не имели ничего общего с рекомендованной Министерством образования программой физвоспитания.
– Готовьтесь, сколько понадобится, – проговорил Алимханов. – Торопиться не надо… Привет, Никита… – негромко добавил он, не оборачиваясь.
– Виделись сегодня.
– Олега ищешь?
Ломов не успел ответить. Парнишка – тот, что постарше, – вдруг сорвался с места и ринулся к Нуржану, явно намереваясь выхватить у него мячик. Нуржан спокойно перекинул мячик в другую руку, одновременно чуть сдвинувшись в сторону. Паренек пролетел мимо него, едва не врезался в Никиту.
– Плохо! – гаркнул Нуржан. – Никуда не годится! Не так надо!
Паренек, насупившись, отошел в сторонку. Тут же к Алимханову прыгнула девчонка. Прыжок оказался стремителен и неожиданно короток – девчонка приземлилась в шаге от Нуржана, пригнувшись, скользнула было ему за спину… и, сразу же вернувшись обратно, резким ударом попыталась выбить мячик. Нуржан не поддался на обманный маневр – кулак девчонки шлепнул по его пустой ладони.
– Плохо! – снова гаркнул он и поймал мячик, который за мгновение до этого сильным поворотом кисти бросил о стену. – Еще и ловчишь… Плохо! Не так надо!
Никита перевел взгляд на третьего парнишку… и вздрогнул. Пацаненок этот, вот только что стоявший у стены, исчез… попросту испарился. Никита зашарил глазами по комнате, ища, куда тот мог подеваться.
– Наконец-то! – услышал Ломов удовлетворенный голос Нуржана. – Вот как надо!
Невесть откуда появившийся парнишка стоял рядом с Алимхановым, стоял, тяжело дыша, сжимая обеими руками резиновый мячик.
– Видали? – вопросил Нуржан у провалившей задание пары.
– Как тут увидишь… – буркнула девчонка. – Шмыгнул так, что взглядом не уследишь…
– А я от вас чего добиваюсь? Двигаться, чтобы тебя видно было, любой дурак сможет. Это вам первая ступень Столпа, а не кружок фитнеса! Сила не здесь, сколько раз можно повторять! – Нуржан сердито постучал кулаком правой руки по бицепсу левой. – А здесь! – он шлепнул себя в лоб. – Научиться чувствовать ее и высвобождать – вот в чем штука! Полностью подчинить себе свое тело – вот в чем штука!
– Нуржан, где Олег-то? – дождавшись паузы, спросил Никита.
– Здесь где-то был, – неопределенно покрутил головой Алимханов.
Ломов вышел в прихожую. Заглянул в соседнюю комнату, откуда донеслось какое-то невнятное мычание. Посреди комнаты сидел на корточках долговязый, очень худой парень в очках с толстенными линзами – баюкал у груди руку со сбитыми в кровь костяшками пальцев. «Из новеньких, – вспомнил Никита. – Не детдомовец. Нуржанов сосед по двору. Ну и ботанище по виду… Нуржан его от ночной гоп-компании отбил, а ботаник на следующий день к нему в гости приперся: научите, мол, защищаться… Надоело так жить. Никогда и никого не хочу больше бояться…» Вот Нуржан и привел очкарика… только не на Полигон, конечно, а в детдом сначала. По правилам, раз и навсегда установленным Трегреем, к постижению Столпа Величия Духа допускались только те, за кого могли поручиться не менее трех соратников, продвинувшихся дальше первой ступени Столпа. Пришлось очкарику в течение нескольких месяцев искать себе поручителей из числа детдомовцев. Нуржан же на первое время ограничился тем, что порекомендовал его в штат хозобслуги. А то кто ж разрешит чужаку, пусть ему сам Алимханов покровительствует, просто так, без дела, по территории детского дома болтаться?..
– Ты чего тут? – поинтересовался Никита. – По стене, что ли, молотил? Почему без инструктора? Ты ж новенький… Покалечиться хочешь?
– Да он занят же… – поднимаясь на ноги, стесненно пробормотал «ботаник». – Сказал, отдыхай пока, рано тебе еще в мячик играть…
– А ты, значит, отдыхаешь?
– Тренируюсь… – бормотнул парень, неловко поправляя очки.
– С умом надо тренироваться, – внушительно проговорил Ломов. – И с инструктором.
– А вы? – вдруг спросил «ботаник». – Вы… не инструктор? Можете показать, как правильно?..
– Я-то? Я-то, конечно, не инструктор, – сказал Никита.
– Жаль… – разочарованно вздохнул очкарик.
– Но кое-что тоже умею, – уязвленно добавил Никита.
– Правда?! – вскинулся парень. – Покажете?
Вообще-то лучше было отказать очкарику. Но ведь Никита действительно кое-что умел. И потом… давно задевало его, что почти все ребята из «Витязя» поднялись уже на первую ступень Столпа Величия Духа, а он (начальник!) дальше азов не продвинулся, отговариваясь тем, что, дескать, времени нет на тренировки. Времени, положим, и в самом деле из-за всех забот было маловато, но… другие-то как-то успевали. А если уж совсем честно, то неловко было Никите возобновлять прерванные когда-то занятия по одной простой причине – неумехой же будет смотреться на фоне соратников, ушедших далеко вперед!
А сейчас… что-то мальчишеское взыграло в нем в ответ на просящий взгляд из-за толстых линз.
– Покажу, чего уж там… – с преувеличенной уверенностью проговорил Никита, снимая пиджак. – На-ка, подержи… Главное – войти в боевой режим. Сначала это непросто и занимает довольно много времени. Зато потом – переключаешься автоматически, почти без усилий… Правда, я еще так не умею, – следовало было добавить Никите, но он, конечно, вовремя остановил себя, сказав вместо этого: – Нарочно медленно буду показывать, чтобы ты лучше понял…
Он медленно и длинно выдохнул, освобождая голову от мыслей. Задержал дыхание на несколько секунд, особым способом – как учил Олег – напрягая и расслабляя определенные группы мышц. Тело почти сразу стало очень легким. Никита открыл глаза; окружающая его действительность изменилась, – он точно отстранился от мира, ставшего блеклым и медленным. Что-то горячее растеклось в животе… упругими мощными толчками распространилось по телу, ударило в конечности.