Шесть залпов, которые расчистили гвардейцам путь.
* * *
– Рундер продолжает подъём?
– Так точно, Ваше превосходительство, – мгновенно подтвердил капитан. – Сейчас он в ста метрах от поверхности.
Приказав начать атаку, Рубен расположился в кресле, находящемся в глубине мостика, видел далеко не все детали происходящего, и его «глазами» стал командир «Пророка Вуучика» капитан Бельме, который периодически отходил к лобовому окну с биноклем. Возвращался, строил на лице вопросительное выражение, беззвучно осведомляясь, нужно ли докладывать, и снова уходил к окну. До сих пор Рубен молчал, задумчиво поигрывая тростью, однако неожиданный вопрос показал, что губернатор пребывает в гондоле и телом, и мыслями.
– Сто пятьдесят метров, – вновь подал голос Бельме, хотя его никто не спрашивал.
На такой высоте «окно» перехода не запустишь – требовалось подняться хотя бы на половину лиги, – но высота – дело наживное, рундер набирал её быстро, другой вопрос: собираются ли мриты прыгать на Кардонию? Почему этот вопрос вообще появился? Потому что, поднимаясь, цеппель не уходил от эскадры, как следовало бы поступить по канонам благоразумия, и даже не оставался на месте – рундер сближался с лекрийцами, помогая крейсерам съедать разделяющее их расстояние. И это обстоятельство крепко смущало капитана «Пророка Вуучика».
– Двести метров!
И две с половиной лиги до цеппеля, как доложил стоящий у дальномера мичман.
– Что в форте? – проскрипел Рубен после того, как доминатор содрогнулся очередным пушечным залпом.
– Пыль и пороховой дым не позволяют оценить масштаб разрушений с должной точностью, Ваше превосходительство, – мгновенно ответил Бельме. – Но я уверен, что Южные ворота разрушены и теперь мы ведём бомбардировку внутренних построек, поддерживая десант…
– Саймон?
– Приближается к Карузо, минуты через две мы потеряем его из виду.
Рассказывая о разрушениях форта, капитан не хвастался и не выдавал желаемое за действительное: мритской крепости на самом деле досталось. Галанитские алхимические снаряды оправдали ожидания, и даже «младшие», восьмидесятимиллиметровые, боеприпасы импакто яростно вгрызались в камень, оставляя после себя огромные выбоины на серьёзных укреплениях, а также проламывая и разрушая не самые мощные стены. Наземные постройки Карузо гибли на глазах, и от окончательного уничтожения их спасла поднявшаяся пыль – последние минуты лекрийским артиллеристам приходилось стрелять наугад. Ну а дополнительным «развлечением» для осаждённых стали зажигательные снаряды, устроившие мощный пожар на обломках, и сосредоточенный пулемётный огонь, которым цепари пытались достать мритов.
Серая пыль, чёрный дым, языки пламени, вспышки взрывов – таким представлялся сейчас форт. К остаткам Южных ворот которого торопились гвардейцы.
– Рундер?
– Триста пятьдесят метров.
И полторы лиги расстояние.
Странное и непонятное поведение цеппеля, к которому была подвешена странная и непонятная цилиндрическая конструкция, не выходило у Бельме из головы, и он решился на вопрос:
– Полагаете, что Мритский и Холь собираются уйти на Кардонию?
Ещё один залп. Крейсеры били почти одновременно, и сейчас защитникам Карузо было очень «весело».
– Если бы Веня хотел сбежать, он давно сбежал бы… – Лекрийский неожиданно поднялся, медленно подошёл к лобовому окну, жестом отказался от бинокля, протянутого семенящим следом капитаном, помолчал, разглядывая маневрирующие цеппели, после чего велел: – Переносите огонь на рундер. Верните его на землю.
* * *
Взрыв.
Резкий, мощный и совсем неподалёку… Нет! Далеко и высоко в воздухе, но настолько мощный, что кажется, будто совсем рядом. В шаге. В мгновении страха.
Взрыв.
Настолько мощный, что бегущий к форту Холь останавливается, поднимает голову и понимает, что снаряд ударил в самый край рундера и потому не застрял внутри, а вылетел прочь за мгновение до того, как заряд разметал его в клочья, и поэтому звук получился столь громким.
Высоко в небе – «Исследователь» уже набрал как минимум четверть лиги – разлетаются осколки и куски обшивки… Ещё разлетаются, а цеппель уже трясёт от следующего взрыва, потому что по несчастному рундеру бьют все крейсеры эскадры, и лёгкие, и тяжёлые. Бьют быстро, бьют безжалостно, выстроились в лиге и бьют, торопясь убить.
– Умные гады!
Алоиз надеялся, что военные в первую очередь займутся фортом и выдвигающимся ему на помощь «Повелителем неба», но лекрийцы оказались дальновидными…
«Нет, не дальновидными, – поправил себя инженер. – Они просто решили, что мы с Веней пытаемся бежать…»
Призом для Рубена является не форт, не территории, а Холь и сведения об эксперименте. Рубену нужна информация, и именно поэтому он не позволяет «Исследователю» подняться, поэтому приказывает крейсерам сосредоточить огонь. И стоит лишь одному снаряду ударить в аппаратуру, снести несколько Уловителей или, не дай Создатель, повредить Транслятор, и рискованный план рухнет.
И в лучшем случае он, Алоиз Холь, станет пленником Лекрийского. А в худшем – его убьёт Мритский.
Взрыв.
И снова – громкий. А значит – снаружи. И рундер пока держится.
«Пожалуйста, Тогледо… – шепчет инженер. – Пожалуйста…»
Он давно не бегал, но сейчас приходится. Он хрипит, ловит ртом воздух, у него плывёт перед глазами, но он бежит, потому что иначе его жизнь не имеет смысла. Он умоляет помощника постараться и бежит мимо брошенных палаток, оставляя за собой эфемерное пылевое облачко.
А над его головой разворачивается сражение.
* * *
– Прямое попадание!
Громадный цеппель трясёт, Транслятор покачивается, но, к счастью, не превращается в маятник, однако со столика, что слева от кресла, падает книга. Раскрывается, ложится страницами на грязный пол, и хочется нагнуться, поднять, если нужно – почистить, но некогда, некогда…
Ход эксперимента педантичный Тогледо помнил наизусть, управлением зеркалами владел гораздо лучше Холя, но книги и тетради всё равно приготовил, на тот случай, если в горячке позабудет что-нибудь важное.
И теперь одна из книг валяется на полу.
А Тогледо понимает, что даже если позабудет, то не сможет отвлечься, чтобы порыться в записях. И ещё он понимает, что ничего не забудет.
И улыбается.
– Семьсот метров! – слышится из переговорной трубы голос капитана.
Минимальная высота для открытия «окна» перехода набрана.
– Объявляю начало эксперимента! – громко говорит Тогледо и улыбается ещё шире. Он – руководитель величайшего в истории опыта, он счастлив, он получил всё, о чём мог желать… О чём не смел мечтать. – Первая фаза!