– О, вот и вы, мистер Кин! – встретил меня Пинкерсон и посмотрел на часы, здоровенный такой старинный хронометр, чуть ли не морской, и щелкнул крышкой. – Опаздываете, однако!
– Ровно на четыре секунды, – ответил я и тоже щелкнул крышкой часов.
Мы поглядели друг на друга и рассмеялись.
– Привычки-то что у джентльменов, что у простых полицейских одни и те же, – протянул он. – Едемте!
Сирил хранил дисциплинированное молчание ровно до тех пор, пока я не завел двигатель и не тронулся следом за потрепанным автомобилем Пинкерсона.
– Когда это ты успел сдружиться с очередным полицейским? – поинтересовался он.
– Тебе какое дело? – ответил я. – Случайно.
– Больно уж ты на такие случайности везучий, – фыркнул Сирил и принялся глядеть в окно. – Вот бы мне так.
– Лучше не надо, – ответил я. – Тебе бы не понравилось, ты же боли боишься.
Кузен икнул и продолжать не рискнул.
Пинкерсон водил опасно: я едва успел нажать на тормоз, когда его колымага резко остановилась.
– Вот мы и приехали! – воскликнул он, выскакивая из машины и даже не думая запирать ее (хотя кому бы могло понадобиться такое чудовище?). – Идемте, гараж вон там!
Я вынужденно потащил Сирила за собой. Когда мы подошли, инспектор уже наскакивал на водителя в очень солидном костюме:
– Мистер Брикман, соблаговолите-ка сказать, где вы были… – Тут он обернулся, увидел Сирила, выпихнул его вперед и потребовал: – Ну-ка, скажите, он это или не он?
– Чего – он? – опешил кузен.
– Миссис Флип толкнул он?
– Да вы что! – оскорбился Сирил. – Тот дядька был выше Вика, в плечах – во! А этот… мм… мистер, уж пусть он меня извинит, ростом мне по плечо и того…
– Чего? – заинтересовался Пинкерсон.
– Толстенький, – застенчиво сказал кузен. Шофер точно так же застенчиво улыбнулся и поправил брючный ремень на упитанном брюшке.
– Эх, – нахохлился инспектор. – Ладно, мистер Брикман, где вы были три дня назад?
– Здесь я был, в Блумтауне, – удивился тот. – Куда ж мне отсюда деваться, живу я тут…
– Хорошо, уточню вопрос: где вы были, когда ушел поезд в шестнадцать пятьдесят из Блумтауна?
– Так здесь же! Машина ведь поломалась! Вы же спрашивали!
– Ага… – Инспектор принялся выхаживать вокруг лимузина мистера Флипа. – А что сломалось-то? Я записал, да бумажку потерял…
– Я топливную систему промывать замучился, – забубнил толстячок. Чем-то он напоминал моржа, возможно, ухоженными седыми усами. – Понять не мог, что с ней… Я всегда служил честно, за машиной ухаживал хорошо, я ведь прежде у леди Фицморган служил, да только она померла, вот и пришлось новую работу искать…
Я покосился на инспектора, тот кивнул, стало быть, водитель говорил правду.
– А тут место, каких поискать, – продолжал тот, – я который год тут и не жалею, что сменял Лондон на Блумтаун! Хозяин-то меня взял потому, что я, значит, немолодой уже, к его дочке – которая уехала, знаете? – приставать не стану, а еще я в машинах разбираюсь хорошо, ну и у леди служил, это ему вроде как приятно…
Сирил потряс головой, видимо, столько сведений сразу там не помещалось. Мне, однако, все было ясно: мистер Флип очень беспокоился о репутации семьи, и солидный пожилой шофер показался ему лучше какого-нибудь молодого мускулистого красавца.
– А кто может подтвердить, все ли время вы находились именно тут? – продолжал приставать к шоферу инспектор. – В тот день… – Он порылся в бездонных карманах, выудил очередную бумажку, вторую, третью, – да, в тот день шел дождь, неужто вы с машиной под открытым небом возились?
– Нет, конечно, в гараже…
– А там, часом, второго выхода не найдется? – припер его к стенке Пинкерсон.
– Нет, ничего такого… – замотал головой шофер, но глаза его как-то подозрительно забегали.
Сирил, вальяжно облокотившись о заднее крыло лимузина, с интересом слушал беседу.
– А если найду? – спросил Пинкерсон и ринулся в гараж, чем-то там загрохотав.
Мы устремились следом.
– Вот! Я же говорю, – фыркнул инспектор, отодвинув какую-то старую дверь без петель и еще непонятный металлический хлам, которые прикрывали дверь вполне реальную. Он потянул за ручку. – Забавно! Снаружи торец гаража увит диким виноградом, можно пролезть… И вдобавок некто мистер Джеймисон, лакей в этом доме, утверждает, что видел, как вы именно это и проделали! И было это… – взвихрилась очередная бумажная метель, – около трех часов пополудни.
– От слуг ничего не скроешь, – лицемерно вздохнул кузен.
– То есть алиби у вас нет… – удовлетворенно сказал Пинкерсон. – Вы могли уйти раньше хозяйки, спокойно добраться до вокзала и никем не замеченным сесть в тот же поезд!
– Мистер, – окликнул его Сирил, – я же говорю, это был не он! Не он саквояж хватал!
Однако остановить разлетевшегося на повороте инспектора было не так-то просто.
– Ха! Дело было в туннеле, свет рассеянный, вы могли спутать пропорции, – гордо выговорил он. – Подплечники подложить и ботинки на толстой подошве надеть – всего и дел! А с ростом… ошиблись, бывает, у страха-то глаза велики.
Сирил надулся.
Бедный Брикман смотрел то на одного из нас, то на другого в полном ужасе.
– Вот чем угодно клянусь, не делал я ничего дурного… – дрожащим голосом выговорил он. – Чтоб на хозяйку напасть… да даже если Джеймисон что и видел…
– Джеймисон этот – скотина завистливая! – припечатал вдруг громкий женский голос.
Обернувшись, мы увидели на фоне освещенного дверного проема внушительную дамскую фигуру. Судя по неистребимому запаху кухни, это была здешняя кухарка.
– Так-так-так, – заинтересовался Пинкерсон, временно оставляя добычу и увлекая женщину на свет божий. – А вы что имеете сказать по этому поводу? Миссис Клэр, если не ошибаюсь?
– Не ошибаетесь, – буркнула она. Это была крупная костистая женщина из тех, что запросто таскают мешки с мукой. В юности она, наверно, могла считаться хорошенькой, но годы работы успели ее состарить. – Короче, завистник этот Джеймисон. Не ездил Нил никуда. Тут он был. Вот.
И она сложила руки под передником тем особым непримиримым жестом, которым владеют только пожилые властные служанки. Я на мгновение даже подумал о том, как хорошо, что моя Мэри не такая. Хотя с возрастом, как знать… Брр!
– А вы откуда об этом знаете, миссис Клэр?
– Так мы на кухне чай пили, – хмуро ответила та. – Это уж у нас давно заведено: как хозяева из дому, так Нил через ту дверь вылезает и черным ходом – ко мне.
– Что ж вы молчали-то?! – возмутился Пинкерсон.