Сбрасывая на ходу пояс и стаскивая одежду, Генрих быстро подошел к Алиеноре. У него была широкая грудь с легкой порослью каштановых волос, более темных, чем на голове, на плечах и руках – мощные мышцы. Алиенора не смогла удержаться и с приглушенным стоном бросилась навстречу, стянула с Генриха штаны, обнажив его восставшую плоть, которую принялась ласкать обеими руками. И тут он крепко обнял ее, рывком притянул к себе, прижался нетерпеливыми губами к ее лбу, потом нашел рот. Мозолистыми от верховой езды руками Генрих рывком стянул платье Алиеноры, богато украшенное вышивкой, до бедер, схватил ее за локти и чуть отодвинул от себя, чтобы полюбоваться на ее груди. Потом присел и стащил платье до конца, оно легло на пол вокруг ее ног, и теперь Алиенора стояла перед ним полностью обнаженная.
Он поднял ее и отнес на расстеленную кровать, потом лег рядом на шелковые простыни. Ласкающие руки Генриха были повсюду, и Алиеноре казалось, что она сейчас умрет от наслаждения. Она отвечала ему такими же ласками, дразня и возбуждая пальцами и языком. Наконец страсть одолела молодого мужчину, и он оседлал королеву, вошел так глубоко, как ни один любовник прежде, и, издав победный клич, затопил своим желанием. Чуть позже Алиенора требовательно взяла руку Генриха и направила его пальцы на свой клитор. Он сам знал, что ему делать дальше. Наступивший вскоре оргазм потряс ее, потому что Генрих, когда она достигла высшей точки наслаждения, снова затвердел и вошел в нее. Алиенора и представить не могла, что подобный восторг возможен.
Уснули они только несколько часов спустя. У Алиеноры не было еще такого истового, полного жизненных сил любовника, и она вдруг открыла в себе невообразимую способность к наслаждению – в тех местах, о существовании которых и не догадывалась. Потом наступил сон, тихий, глубокий, а на рассвете, когда Алиенора проснулась, Генрих снова обнял ее, и она своим бедром почувствовала настоятельную упругость его мужского естества.
Потом она лежала, прижавшись к нему, приходя в себя после восторгов любви. Они все лучше узнавали друг друга, и Алиенора понимала, что теперь ни за что не откажется от Генриха.
Его серые, горящие желанием глаза смотрели в ее глаза, губы расплылись в улыбке.
– Я думаю, – начал Генрих, – что никогда еще не чувствовал такого с женщиной. – Он на удивление нежно провел пальцами по ее щеке. Энергия, казалось уже растраченная, не иссякала, и это возбуждало Алиенору.
– Меня переполняет невыразимый восторг, – сказала она, не отрывая от него взгляда. – Скажи мне, что это не одно лишь вожделение.
– Не могу с тобой не согласиться, – усмехнулся Генрих. – Ты просто великолепна. – Он провел вытянутой рукой по всему ее телу. – Но ты мне нужна не только для постели. Я хочу узнать тебя – всю, какая ты есть. И мне нужен твой разум, не только тело. Мне нужна твоя душа.
– Едва увидев тебя, я почувствовала – нет, я уже тогда знала наверняка, – что мы предназначены друг для друга, – отважилась сказать Алиенора. – Тебе это не кажется сумасбродством?
– Нет, – ответил Генрих. – Я чувствую то же самое, и меня радует, что мы равны по силе страсти.
Да, это судьба. У Алиеноры не осталось сомнений. Восторг переполнял королеву. Господь свел их двоих. Генрих может удовлетворить не только потребности ее тела, но и ее амбиции. С того мгновения, когда они соединились, Алиенора знала, что их встреча будет иметь далеко идущие последствия, и вдруг будущее ясно открылось перед ней. Она оставит Людовика, их брак будет разорван, она вернется в Аквитанию, чтобы подтвердить свои права владения. А потом подарит Генриху и эти земли, и себя саму. Соединив ее земли с теми землями, что он получит в наследство, они построят империю, какой еще не знал христианский мир! Аквитания станет великой мировой державой. С помощью Генриха она приведет в повиновение своих непокорных вассалов и будет хорошо и мудро править страной.
– Генрих Сын Императрицы, я хочу быть твоей женой, – сказала Алиенора, глядя в его бездонные глаза.
– А я, моя госпожа, хочу быть твоим мужем! – страстно воскликнул Генрих, снова поцеловав ее. – Многие об этом говорят, и я знаю, что ты сама сомневаешься в законности твоего брака, и даже благочестивый Бернар разделяет эти сомнения. Но что Людовик? Он отпустит тебя?
– Я поговорю с ним, – прошептала Алиенора, щекоча губами его ухо. – На сей раз ему придется меня выслушать.
– Ты собираешься сказать ему про нас? – с тревогой спросил Генрих.
– Нет, конечно, – ответила она. – Я не настолько глупа, любовь моя. Ты думаешь, он отпустит меня, зная, что я хочу выйти за тебя?
– Нет, глупец – это я! Мой отец часто говорит мне об этом.
– Наш брак просто необходим, – произнесла Алиенора. – Я давно хотела свободы, но как я смогла бы ее сохранить? Вокруг меня сразу же соберутся искатели состояний. Я не могу выйти замуж за кого попало. А ты будешь моим мощным защитником и, я не сомневаюсь, станешь охранять мое наследство и поможешь мне хорошо им управлять.
Генрих долго и внимательно смотрел в ее глаза:
– Мне приходило в голову, что ты решишь, будто меня интересуешь не ты, а твое наследство. Но теперь ты, вероятно, понимаешь, что на самом деле все не так. – Он принялся играть ее сосками. – Да будь ты хоть бесприданницей, я взял бы тебя в жены. Я не лукавлю, Алиенора. Клянусь Господом!
– Я тебе верю, – с некоторым сомнением в голосе произнесла Алиенора. – Будем надеяться, что Господь на этот миг отвел взгляд Свой в сторону. Несомненно, однако, что люди, деньги и ресурсы моих земель могут оказать тебе неоценимую помощь в борьбе за английский трон.
– Значит, тебе известны мои амбиции касательно Англии! – рассмеялся Генрих. – Конечно, это никакая не тайна.
– Я вполне осознаю, – продолжала Алиенора, – что, женившись на мне, ты становишься самым значительным и богатым принцем Европы.
– И почему только мне самому это не пришло в голову? – слукавил Генрих. – Ты вдруг стала для меня бесконечно более желанной! – Он начал целовать ее – поначалу игриво, а потом все с большей страстью.
– Постой, – отстранилась Алиенора. – Мы принесем клятву стать мужем и женой?
Он замер, торжественно глядя на нее:
– Принесем. Я, Генрих Сын Императрицы, беру тебя, Алиенору Аквитанскую в мои будущие законные жены.
Алиенора села в постели, длинные волосы упали на груди.
– И я, Алиенора Аквитанская, навечно обещаю себя в твои жены, Генри. Аминь. – Она излучала такое счастье, что у него перехватило дыхание. – Теперь решено. Мы непременно сделаем все, чтобы так и случилось. Людовика предоставь моим заботам.
– Придется. Завтра мы уезжаем в Анжу. Я знаю, моя Алиенора, ты меня не обманешь. – Генрих взял ее руку и поцеловал.
Она интуитивно догадалась, что он, будучи человеком, не искушенным в придворных любезностях, довольно редко прибегал к таким куртуазным жестам. Тем более ценным было для нее такое отношение.