Маргарита несколько раз молча заходила к ним, всем своим видом показывая, как ей неприятно такое свинство.
— Это подляна, — констатировал Валентин уже на следующий день, — а подляна может душу вынуть. Гони ее.
— Может, убить?
Они продолжили выпивать, и за этим разговором Валентин рассказал ему все свои ментовские истории, где кто-то кого-то от обиды порешил.
— Что смертельно обидеться, что порешить — один хрен, — подытожил он, — обидеться — это ведь и означает порешить, только в душе. Раньше еще проклинали, так это вообще один в один.
Страшная обида терзала Петушка, но и не меньшее любопытство. Как они будут действовать, что говорить, какую придурь придумывать? Он разыграл свой отъезд по делам, как бы снял под это всю свою охрану с дачи, напичкав комнаты дополнительными камерами, и засел в засаду. В номере «Националя» с прекрасным видом на площадь, ныне превращенную в подземные магазины и гаражи, но сверху все равно все пристойно, люди прогуливаются, выпивают, парочки целуются, любо-дорого смотреть этот спектакль из-за тяжелой бархатной портьеры, потягивая для вечного опохмела, да и с горя, конечно, шампанское с символическим названием «Вдова Клико». «Вдовец Клико»! — переиначил он, когда принесли бутылку, и скорчил себе рожу в зеркале.
Он поглядывал в специальный монитор, поочередно дававший изображения спальных комнат дома. Он не выходил из этого номера, пока не дождался своей добычи. Выследив ее как следует, он умело подкрался и сразил ее наповал. Ворвались охраннички из засады, прятались они на том самом островке среди карликов, и разрядили в каждого по шесть пуль. Сначала в него, потом в нее. Вскрытие показало, что она уже была беременна, о чем он узнал через несколько месяцев, степенно прогуливаясь вдоль Женевского озера, куда он сумел скрыться сразу же после роковых выстрелов.
При нем были все его деньги, он и об этом успел позаботиться, все то, что он считал ценным — фотография матери, например. При нем было все, кроме его прежней жизни, которую он счел нужным поскорее забыть, как проваленную явку, из-за которой могла провалиться вся важнейшая операция под названием «пройти своим путем». Больше он ни с кем из прежних не виделся. Начал все сначала. Через несколько лет он позвонил Валентину по скайпу, разыскал его.
— Ты что такое натворил из-за бабы? — удивился Валентин. — Дал бы в морду и погнал бы!
— Если я такое почти прососал, значит, я слепой был, — задумчиво произнес Петушок, именуемый теперь Петер Дюрен, — а раз я был слепой, меня канарейка склевать могла. Я вовремя спасся.
Когда Маргариту выносили из их загородного дома, одна сойка, сидевшая на кусте жасмина, сказала другой:
— Посмотришь, жасмин теперь засохнет. В нем же жил двойник души этой большой и бессильной самочки!
— А ты откуда знаешь, что в жасмине? — спросила сойка. — Я думаю, вон в том розовом кусте, посмотри, у него уже пожухли едва распустившиеся бутоны и листья немного изменили цвет.
— Сюда придут другие, — продолжила первая сойка, — и этих маленьких на островке тоже не будет, — хорошо, будет больше майских жуков, а то эти маленькие такие злые, давят их.
В день похорон Маргариты завял жасминовый куст.
Розовый куст долго чах и болел и окончательно перестал подавать признаки жизни только к осени, когда Петушку выдали новые документы, где он именовался Петером Дюреном.
Петушок, или Петр Иванович Селищев, был потомком одного из преданных и любимых воинов славного князя Александра Невского, финальной точкой всех линий, идущих от него, этого солдата. Около трехсот человек отделяли его от неведомого ему предка, зачавшего в одном из походов крестьянке милого сорванца, через которого анонимно и притекла кровь славного воина.
Когда в школе Петушок читал биографию Александра Невского, он скучал, как и все мальчишки, сильно недолюбливающие историю. Что такое князь Новгородский в 1236–1251-м, великий князь Владимирский с 1252-го? При чем тут шведы, которых он победил в 1240-м, и что за немецкие рыцари Ливонского ордена, с которыми он сражался на замерзшем озере в 1242-м? Какой орден? Ливонский? А где он? И кого им наградили? Русская церковь сделала его святым, а что это значит, что значит сделаться после смерти святым? Это как?
Страшной чушью разило от этих высокопарных и многозначительных непонятностей. И главное — ничего не следовало, кроме очередного кола, которым беспримерно тупая учительница украсила в тот день его дневник.
Может быть, догадавшись или чудом разузнав о скрытых в себе способностях, он принял бы битву и проиграл бы ее, а не свою жизнь, в которой больше до самой смерти ничего не происходило.
Маргарита вела свой род от талдомских скорняков. Говорят, что Талдом — слово татарское и значит «стоянка», или же финское, тогда оно означает «желтая земля». Есть легенда и о русском происхождении слова: было местечко Великий Двор, куда съезжались для отбывания общественных работ крестьяне, приписанные к монастырям; однажды этот двор сгорел, и когда выстроили новый, архиерей сказал: «Вот и стал дом», с этого будто бы и начался Талдом. В восемнадцатом веке тут проходила дорога от низовий Волги на Петербург, талдомцы ездили по ней в Саратов, там ознакомились с кожевенными товарами и начали свое местное производство обуви. На первых порах обувь эта была «кирпичи», так назывались мужские башмаки, потому что в них между стелькой и подошвой прокладывался слой глины.
Переворот в производстве этой обуви произвело знакомство с товаром «выросток», после чего началось производство культурного осташевского типа обуви (осташей). С половины девятнадцатого века начинается плисовая и бархатная обувь на меху, ныне совершенно исчезнувшая. С половины девятнадцатого века поездки молодежи в Москву повели, наконец, к знакомству с юхотными товарами, появились специалисты, отличающие козла от барана, и началось новое производство, в некоторых отношениях превосходящее тогдатошное европейское и американское. Прародительница Риты в одну из своих поездок в Москву, а было это в 1923 году, закрутила роман с фабричным пареньком с «Красного Октября», называемого раньше «Государственная кондитерская фабрика № 1, бывшая Эйнемъ», да вскоре и переехала к нему. Этому предшествовали такие события: год 1901-й. Постройка железной дороги Москва — Савелово.1906-й. Начало мостовой в селе Талдом.1907-й. Первый фонарь на улице села Талдом. 1923-й. Электрификация города Талдом, переименованного в Ленинск.
Жили они хорошо — Ритины прадед с прабабкой. Любовь к знаменитым конфетам: «Мишка косолапый», «Раковые шейки», «Красная Шапочка», «Золотой ключик», «Столичные», «Кара-Кум», «Трюфели» — передавалась из поколения в поколение и считалась семейной традицией. Они выучили своих детей, и поэтому Ритин дед — их сын, и Ритина мама, — оба выпускники Бауманки, по распределению уехавшие в Новосибирск и осевшие там, уже не знали физического труда и работали все больше с цифрами и формулами. Но никакая работа не казалась старательно выучившейся на инженера логистики Риточке достойной того, чтобы на нее «положить жизнь». Лучшая работа — это муж с деньгами, всегда говорила она, очень расстраивая этим своих несовременных родителей.