– Возможно, он не взломщик, а шантажист. Мой муж, после того как получил анонимное письмо с угрозами, уже связывался с уголовной полицией.
– У Хорста Мюллера при себе не было оружия, только связка ключей и пара отмычек, – сказал полицейский. – Какая бы причина у него ни была для проникновения в дом, вам крупно повезло, что он ничего вам не сделал.
– Чего доброго, он бы взял меня в заложники! – ужаснулась Петра, и у нее по спине пробежали мурашки.
Одна только мысль оказаться связанной на сиденье мотоцикла не предвещала ничего хорошего. В ее глазах эти типы в черной коже если на что и годились, так только на донорские органы.
После того как она снова осталась одна и успокоила старика, ей очень захотелось позвонить мужу. Однако на часах было четыре утра, и она решила потерпеть до утра. Макс с Мицци тоже не могли ее утешить в этот час. Впрочем, опасность осталась позади, и это главное.
Выспаться не получилось. Ранним субботним утром Петра попробовала удалить мастику для натирки полов. Это было еще тяжелее, чем нанести. Снова пришлось ползать на коленках, только на сей раз рассыпать порошок для чистки и отскабливать мастику с помощью горячей воды. Под конец она даже решила постелить рядом с дорожкой дополнительный коврик. Потом приготовила завтрак для старика и лишь около девяти утра отважилась набрать мужнин номер. Как и следовало ожидать, его мобильный был выключен. Следом она решила попытать счастья с детьми, но и тут не повезло. Ладно, с этими все ясно – они будут спать до полудня.
Бледная от бессонной ночи, Петра собрала волю в кулак и заставила себя выйти на работу. По субботам в ее магазинчике всегда было полно покупателей. Требовалось сосредоточиться на деле, и времени часами названивать мужу или детям не было. В голову лезли бессвязные бредовые мысли – о судьбе, предопределении, покорности и знаке свыше. Но если отнестись к происшествию серьезно, то получается, что старик спас ей жизнь. Она так старательно натирала пол, думая только о том, как ему навредить, а вместо этого обезвредила убийцу! Она должна благодарить свекра, что он поневоле надоумил ее проделать эту работу.
Сам Вилли Кнобель тем временем тоже не находил себе места. Во что он превратился! В беспомощного старикашку, прозевавшего преступника, когда тот посреди ночи проскользнул через его комнату и чуть было не похитил невестку! Да если бы не проспал, что он смог бы противопоставить преступнику? Его вальтер лежал в цветочном ящике. С этого момента он будет учиться ходить не только в коридоре, но станет наматывать круги с заходом на балкон, тем более что днем на улице тепло и солнечно. Как бы то ни было, вора-домушника схватили. Возможно, беспорядки на этом закончатся, и незачем лишний раз беспокоиться.
Макс чрезвычайно удивился тому, что сообщила мать об этом непонятном происшествии.
– Ты знаешь некоего Хорста Мюллера? – спросила она напрямик.
Он тут же открестился. Фамилию «Мюллер» носят многие, а среди его знакомых за всю жизнь не попадался ни один с именем Хорст. Мало-помалу до него стало доходить, что речь идет о том самом шантажисте, который недавно угрожал матери по телефону. Это он вчера проник в их дом, но поскользнулся на лестнице и сломал ногу.
– Хи-хи-хи, – донеслось из трубки хихиканье Петры.
– Что случилось? – спросила Мицци, слушавшая вполуха. – Теперь и у мамы с головой не все в порядке?
– Я не знаю никакого Хорста, – промолвил Макс недоумевающе после того, как мать повесила трубку. – Мицци, ты когда-нибудь слышала о Хорсте Мюллере?
Услышав это, Йенни вскочила и стремглав сбежала в ванную комнату. Однако Макс успел все же подметить, что она побледнела как смерть.
– Ее тошнит? – удивилась Ясмин. – Она что, беременна?
– Не говори ерунды! – заступилась за девушку Мицци.
Этот неожиданный поступок заставил Макса не на шутку задуматься. Мюллеров, конечно, хоть пруд пруди, и все-таки он знал четырех человек с этой фамилией: двух женщин и другую пару – Кевина и Фалько.
В отделении неотложной помощи окружной больницы Фалько получил временную медицинскую помощь. Ему сделали рентгеновские снимки и наложили на руку гипс, а ногу иммобилизировали. После инъекции пациента уложили на больничную койку. Сложный перелом голени требовал хирургического вмешательства, и операцию назначили на ближайший понедельник.
Вечером в субботу к Фалько пришел полицейский, открыл блокнот и стал спрашивать о попытках шантажа. Надо полагать, Макс все выложил родителям, решил Фалько и пал духом. Он посчитал, что будет лучше какое-то время поиграть в молчанку и вместо слов при случае издавать стоны. По крайней мере, до тех пор, пока не появится адвокат, если он не хочет по новой загреметь в тюрягу.
При всем том надо сделать все, чтобы Кевин ничего не прознал. Парень от Макса в восторге. Наставник наплел ему всякой чепухи, и теперь мальчишка хочет стать квалифицированным рабочим и вести жизнь добропорядочного бюргера. Как будто это так просто! Он сам искал такое место, куда бы взяли ученика, но ничего не вышло, после пятнадцатого по счету отказа желание стать честным трудягой отпало само собой. И вот Фалько подыскал ему место ассистента сутенера, тут тоже есть чему поучиться.
А Макс, этот ссыкун-благодетель! Он так легко повелся на розыгрыш, так легковерно верил запугиваниям! Фалько почти раскаивался, что натравил на него грубого Пита Булля. Все-таки он бы ни за что не допустил, чтобы Пит нанес ему опасные для жизни травмы. Кто же пускает под нож дойную корову!
Харальд позвонил жене в субботу ближе к вечеру с намерением похвастаться успехами в рыболовстве в доступных ему латинских выражениях, но с другого конца на него обрушился град упреков. Почему он опять выключил свой мобильный! Именно сейчас, когда серьезно понадобилась его помощь! Растерянный супруг не знал, что и сказать в ответ, и пообещал, что немедленно возвращается.
– Я хочу видеть этого типа, – в крайнем возмущении заявил он. – Откуда он взялся и как докатился до мысли оклеветать меня и угрожать моей семье?! Понесет ли он личный ущерб от того, что мы построим подземный гараж? Вообще кто он – стройподрядчик, архитектор или что там еще?
Петра не могла ответить ни на один из этих вопросов.
– У него был вид опустившегося человека, вероятно, это не сам шантажист, а нанятый им убийца… – стоило ей произнести вслух это слово, как волосы на затылке встали дыбом. Что, если он теперь пошлет коллегу? – Его зовут Хорст Мюллер, – заикаясь от страха, продолжила Петра, – больше я ничего не знаю. Мне показалось, что ему около сорока. Ты можешь спокойно подождать с возвращением до завтра. Дополнительную информацию мы все равно получим не раньше понедельника.
После некоторых колебаний Харальд все же собрал вещи и сел за руль. Желание порыбачить в тишине и созерцании улетучилось.
Йенни ухаживала за стариками почти десять лет и за это время находилась рядом со многими смертельно больными до самого последнего дня. Когда между санитаркой и пациентом завязывались тесные отношения, то после смерти родственники иногда предлагали выбрать какую-нибудь вещь покойного на память. Разумеется, сберкнижки, ценные бумаги, коллекции, украшения, часы и, конечно, наличные наследники оставляли себе. А что было делать с остальным хламом, Йенни абсолютно не представляла. Куда ей было девать все эти чашки и тарелки, большей частью с трещинами, просиженные диваны, альпийские фиалки, вышедшие из моды лампы, китчевые картины и тем более шмотки чьей-нибудь бабули? Однажды от почившего охотника ей досталось ручное зеркало с ручкой из рога серны. Родственники другого с самыми добрыми побуждениями поднесли ей конверт с пятьюдесятью евро. И нужно заметить, что за всю ее практику этот случай стал высшим проявлением чувств.