– Придумала! – воскликнула Йенни. – Предадим его огню. Положим Пита Булля на матрас, подожжем хижину и свалим отсюда.
Макс сдался. Спорить было бесполезно. Йенни разбила лопатой окно. Он скептически взирал на то, как подруга камнем сбила острые остатки стекла по краям рамы, как подтянулась на перекладине и исчезла в глубине домика. Через минуту она открыла дверь изнутри.
– Запасной ключ по-прежнему лежал под матрасом, – заявила она, довольная своей сообразительностью.
Внутри царило страшное зловоние. В полумраке Макс разглядел заплесневелый матрас, ржавые инструменты и растянувшуюся от стены до стены паутину. По стенам разбегались напуганные мокрицы и жуки, в воздух взвились навозные мухи. Посередине на выложенном случайными кафельными плитками полу валялась дохлая крыса. И похоже, она успела прилипнуть. Эту лачугу не жалко было спалить.
Йенни прикурила сигарету, но зажигалку не спрятала.
– У тебя в машине найдется канистра с бензином?
Макс ответил, что нет.
– Ладно, может, и так пойдет, – сказала она. – Давай-ка его втащим.
Пришлось Максу в третий раз приподнимать тело проклятого Пита Булля. Они довольно грубо швырнули тело на прогнившую подстилку. Еще час назад так хорошо завернутый и перевязанный пакет теперь выглядел изрядно потрепанным. Ничего, огонь все поглотит, и будет tabula rasa. Снова дедовская цитата, поймал себя на слове Макс и посмотрел на часы. Йенни прижалась к нему и попробовала утешить:
– Еще немного, и все закончится. Пойдем принесем немного соломы для растопки. У них раньше были кролики, значит, где-то должны остаться запасы сена.
Макс так устал, что готов был лечь рядом с покойником.
Сено занялось в один миг. Однако напрасно Макс рассчитывал после этого отправиться восвояси. Его ждало разочарование. Йенни лихорадочно принялась протирать своим платком дверные ручки, руль и заднюю дверь кузова питбуллевского «поло». Этому, казалось, не будет конца. А дым из домика тем временем валил все сильнее.
– Пора сматываться! – крикнул Макс. – Минут через пять здесь будет пожарная команда!
– Да ладно, сейчас утро воскресенья, – ответила Йенни, – они спят без задних ног. Пожалуй, лучше не оставлять здесь машину. Надо бы ее утопить в Рейне…
– Делай что хочешь, – смирился Макс. – Я больше не могу.
Словно желая до конца испытать его терпение, Йенни принялась срывать лиловые и белые ветки сирени, пока не набрался внушительный букет.
– Йенни, уже горит! – проворчал Макс.
И в самом деле, языки пламени уже вырывались наружу.
– Иду-иду, – сказала она, но по пути все-таки успела прибавить к букету веточку розового водосбора.
На подходе к автостоянке им навстречу выскочил взволнованный орнитолог со словами:
– У вас есть мобильный телефон? Я видел дым, по-видимому, горит одна из трухлявых дощатых построек!
– Да? Мы не заметили, – ответила ему Йенни. – К сожалению, и мобильного у нас нет. Правда, чуть раньше мы встретили семью турок с пластиковыми пакетами. Наверное, они собирались устроить пикник и что-то пожарить на гриле.
– Вот оно что, – задумчиво протянул любитель птиц. – В таком случае я спокойно могу вернуться домой.
Йенни продолжила путь нарочито неспешной походкой. У Макса же внутри все трепетало, и он чуть не бросился наутек.
– Кто устраивает пикник с грилем в такую рань! – вырвалось у него.
Только после того как они забрались в машину, и после того как Макс нашел в бардачке карамельку от кашля, Йенни позволила себе расслабиться и в изнеможении упала на переднюю панель.
Макс рванул так, будто за ним гнались фурии.
Макс высадил вновь ожившую и разговорившуюся Йенни у ее дома примерно в половине девятого, и она сразу бросилась в кровать. В двенадцать санитарку ждала первая пациентка – парализованная женщина, которой нужно было приготовить горячий обед. Через пару минут Макс на подъезде к своему дому увидел служебный автомобиль Елены. Парень в спешке бросился наверх по лестнице. Наверху его ожидал скандал.
– Signorino nixe wie amore in Kopfe, collazione für Nonno vergesse [62] , – сердито выпалила Елена. От гнева ее немецкий превращался в тарабарщину. – Ecco die Insalata! Opa isse verruckte! Müsse mehr trinke! [63] Старик говорит nonsenso [64] и зовет Ильзу.
Макс вошел и сказал:
– Добрый день, дедушка! У тебя все хорошо? Ведь твоим девизом всегда был: «Кто рано встает, тому Бог подает!»
Дед не замедлил с ответом, с ходу выдав лингвистическую присказку:
– Os и кость, os и рот, не забудь про средний род! [65]
Потом вдруг выругался:
– Ильза опять нам ничего не приготовила поесть. Неудивительно, что ты не растешь, ты, карлик!
В присутствии Елены Макс не отважился спросить про пистолет. Вместо этого он поспешил приготовить что-нибудь на завтрак. Санитарка ушла, оставив деда вымытым и одетым во все чистое. Старик сидел за своим столиком и прихлебывал кофе. Макс подумал, что сейчас самый подходящий момент, чтобы незаметно спрятать обнаруженный за занавеской вальтер под свитер и вынести прочь.
Осталось лишь сымитировать помывку автомобиля. И тут произошло то, чего он опасался. Перед Максом остановился возвращавшийся из церкви пожилой сосед:
– Прошу прощения, молодой человек, что я решился с вами заговорить. Вы, наверное, забыли, что сегодня воскресенье? Или для современной молодежи ничего святого уже не осталось?
Он почти закончил, клятвенно заверил его Макс. Он-де нарушил святое правило лишь потому, что всю неделю учился и параллельно ухаживал за больным дедушкой, потому и свободного времени практически не оставалось.
К счастью, он нашел лишь несколько капель крови и тут же отправил их в водосток. Обрезок трубы из гаража, как и пистолет, недолго думая, спрятал у себя под кроватью, чтобы при первом же удобном случае навсегда избавиться от вещественных доказательств ночной катастрофы.
Теперь важнейшей задачей было прибраться в родительской спальне и сменить постельное белье. Кто может точно сказать, когда нагрянут мама с папой? Бокалы отправились в посудомоечную машину, а вот куда девать простыню и прочие принадлежности, которыми они с Йенни попользовались лишь пару раз? Временно Макс запихнул все это в свой шкаф, не забыв и про красные салфетки, и только после этого упал в постель и через мгновение крепко заснул.