Грустное это занятие — наблюдать, как люди прощаются с недавно приобретенными друзьями, обмениваются адресами и телефонами, клятвенно обещают встретиться по возвращении домой. Сразу становится ясно — отпуск закончился.

— Пока, Франческо, — попрощалась Элла с портье. — Спасибо за заботу, милый. Давай поцелуемся. До встречи на будущий год.

Все погрузились в автобус. Немного странно было, привыкнув каждый день созерцать всю компанию в одних купальниках, теперь увидеть их в выходной одежде; женщины щеголяли нарядами и прическами, мужчины неловко жались в костюмах при галстуках. Впрочем, выглядели все загорелыми и поздоровевшими. А видели бы вы этот жалкий сброд две недели назад!

— Пока, Франческо! До встречи в следующем году, Витторио!

Мы покатили в "Польенсу", потом заехали в отель "Пальму", чтобы забрать остальных, и — взяли курс на аэропорт.

— Посмотри-ка, Джордж, — игриво окликнула Джорджа Дарнли Дорис Черепахоу, когда мы проезжали мимо скамейки, на которой расположилась стайка молоденьких девчушек в крохотных бикини. — Небось, в своем Блэкборне таких не увидишь.

— Увы, — мрачно вздохнул Джордж. — Пятьдесят недель теперь страдать, дожидаясь следующего праздника.

— Ладно, сейчас я стерплю, — процедила его супруга. — Но дома тебе мало не будет, это уж точно!

— Леди и джентльмены… — воззвал я в микрофон.

— О, Расс проснулся. Спой нам, Рассик, и не сиди, как в воду опущенный.

— Спою я чуть попозже, а пока хочу сказать вам следующее. От имени компании "Ардмонт Холидейз" выражаю надежду, что все вы хорошо отдохнули и не жалеете о том, что приехали сюда. От себя же лично хочу добавить, что получил огромное удовольствие от знакомства с вами и буду счастлив видеть всех вас снова.

— А от нас скажу я, Рассик, — прогнусавила Элла Харботл. — Ты — очень милый, внимательный и заботливый. И вообще очаровашка. Верно я говорю?

— Дааа! — грянул дружный рев. Вся компания разразилась бурными аплодисментами. Вы не поверите, но я почувствовал, что к горлу подкатил комок.

— Спасибо, друзья, — выдавил я. — Теперь давайте споем что-нибудь повеселее. Как насчет "молодушки"?

Они распевали до самого аэропорта. Когда я помогал Элле выходить из автобуса, она звонко чмокнула меня в щеку.

— Спасибо, милый, все было просто великолепно.

— Счастливого пути, Элла. Да минуют вас неприятности. Алоха.

— Алоха, Рассик. Что касается неприятностей, то наши зеленщики и молочники — телята по сравнению с испанцами. Если выиграю в лотерею, непременно вернусь и куплю себе усатенького смугляша.

Один за другим они спускались и прощались со мной — скорее всего, чтобы исчезнуть навсегда.

Патрик уединился с нашими девушками. Я приблизился к ним. Обе были в нарядных легких платьицах — Лайла в желтом, а Аманда в изумрудно-зеленом. После того, как они прошли регистрацию, мы выпили по рюмочке в баре. Ненавижу проводы и расставания.

Объявили посадку — минута в минуту. Мы проводили девушек до зала вылета, произнесли последние прощальные слова и помахали им руками.

Я глубоко вздохнул и обратился к Патрику:

— Выпьем?

Он кивнул, засыпая на ходу.

— Угу.

— К тебе или ко мне?

— Ко мне — я потом сразу завалюсь на боковую. Господи, я совсем с ног валюсь.

— Сегодня отоспишься. Тебе нужны силы.

— Да? — подозрительно буркнул он. — Что ты имеешь в виду?

— Ты уже забыл? Завтра прилетает Тони Дейн, дубина!

Патрик приподнял измученные, налитые кровью глаза и глухо застонал.

— Нет, только не это.

— Пойдем, старина, — сказал я, обнимая его за плечи. — Не скули осталось всего каких-то пять месяцев.

Мы побрели к машине.

Глава седьмая

Воскресенье. Семь часов вечера.

Самолет британской авиакомпании рейсом из Лондона номер 717 приземлился на взлетно-посадочную полосу с такой точностью, скоростью и уверенностью, как будто за штурвалом пилота сидел сам сгоравший от нетерпения Тони.

Из кабинета помощника менеджера (очередной задушевный приятель Патрика) мы проследили, как самолет подкатил к зданию аэропорта и остановился, после чего отправились встречать Тони в зал прилета. Тони появился в четверть восьмого, причем не один.

— Вот он, — указал я Патрику. — Вон тот длинный, с зубами.

Патрик отрешенно вздохнул.

— Ну и друзей ты себе заводишь. И как его угораздило спутаться с Гарри Оньонсом и Памелой!

В ту же секунду я услышал раскатистый гогот Гарри, прокатившийся над толпой. Однажды услышав этот смех, вы не забудете его по гроб жизни.

Гарри, как некоторые из вас несомненно знают — жизнерадостный пятидесятилетний кокни. Громогласный и самоуверенный, с широчайшей натурой; к тому же ещё — мультимиллионер. Состояние свое, по собственным словам, заработал на металлоломе. Гарри считается некоронованным королем Мальорки. Все его знают; и он с каждым на короткой ноге. На остров он прилетает шесть раз в год и задерживается на любое время, пока не надоест; иногда — даже на пару месяцев.

Особую известность приобрели его вечеринки — мне, правда, ещё предстоит посетить хоть одну из них. Как говорит Патрик, "девчонок там больше, чем мух на ломте тухлой конины".

Памела — молодая любовница, которая сопровождает его везде и всюду. Длинноногая блондинка, веселая и легкомысленная, постоянно озабоченная одним вопросом — откуда берутся облака. Самое поразительное, что из-за этого она вечно таращится на небо, то и дело наталкиваясь на разные предметы.

Гарри с Памелой составляют дуэт, который с успехом выступал бы в любых комических шоу. Гарри сыпет анекдотами, как из рога изобилия, а Памела с поразительной, должно быть, прирожденной ловкостью ухитряется любой анекдот испортить. То некстати вворачивает какое-то словечко, то исправляет, подсказывает или даже забегает вперед с концовкой. В марте мне довелось сидеть между этой парочкой в самолете по пути из Лондона, и по прилете в Пальму шею у меня сводило, словно по окончании Уимблдонского турнира.

Глядя на Гарри, Патрик глухо застонал.

— Все, пиши пропало. Так я и знал. Гарри проведет здесь весь июль, а это означает, что до августа никто не сомкнет глаз. Через пару недель у меня под глазами вырастут такие мешки, что будут при ходьбе лупить меня по коленным чашечкам.

— Это случится скорее, чем ты думаешь, — усмехнулся я. — Они уже достают тебе до пояса.

Привезли багаж. Гарри подозвал носильщика, который погрузил все оньонские чемоданы и сумки (а также чемодан Тони) на тележку, и принялся пробиваться сквозь толпу. Тони заметил меня и, весело помахав, зашагал в нашем направлении. Тони — высоченный и голубоглазый красавец с темными вьющимися волосами и ослепительной улыбкой; женщины ненавидят таких с первого взгляда. Радостно улыбнувшись, он протянул мне клешню.