Долго еще размышлял неспящий Алим в эту ночь. Правильнее будет сказать, что размышлял он все время: и когда уснул Мераб, и когда поутру проснулись юноша и Максимус, и даже когда на следующее утро на горизонте показались берега Либийского Рога.

Первая часть пути, самая легкая, осталась позади. Едва миновал полдень, как ноги странников ступили на улицы самого восходного из городов Либии — древней Зейлы — и сделали первый привал на пути к еще неведомой далекой цели.

Свиток шестнадцатый

— Ну что ж, Мераб, — Максимус пытался перекрыть гомон, который стоял в харчевне. — Когда теперь нам следует отправляться в путь?

— На рассвете, — пожал плечами Мераб.

— Но как же эта твоя Луна без мозгов? Теперь она нам не помешает?

— Без мозгов, почтенный?

— Ну да… Которая мешает начинать разные дела. Или пускаться в плавание…

— Теперь она нам не страшна — мы же отправились в путь правильно. А сейчас просто странствие продолжаем. И потому Луна «без курса», или «без мозгов», уважаемый, нам вовсе не страшна…

— Вот и славно, мой друг… А что же нам страшно?

Мераб удивился вопросу Максимуса: с его, юного странника, точки зрения, так лев мог спрашивать у воробья, каким должен быть, его, царя зверей, ужин в эту закатную пору.

— Должно быть, подлость человеческая, ибо она страшна везде и всегда.

— Да, малыш, тут ты прав… Но если нашему странствию больше не грозит твоя глупая Луна, если ты не видишь никаких опасностей, то мы и в самом деле отправимся на рассвете. Но вот куда?

И вновь Мераб удивился вопросу:

— Достойный Максимус, почему ты спрашиваешь об этом меня? И сейчас? Должно быть, ты забыл, что именно в твоей дорожной сумке лежит карта, заботливо вычерченная лучшими картографами нашей великой Джетрейи. И путь наш на карте этой прочерчен более чем отчетливо. До тех границ, куда вообще может заглянуть разум человеческий.

Максимус покачал головой.

— Мой юный друг, ты понял меня превратно. Я просто подумал, что нам было бы не грех найти проводника. Думаю, любой из местных мальчишек за медную монету с удовольствием укажет нам лучший из колодцев на окраине, а за монету серебряную согласится проводить до тех самых пределов, о которых ты уже упомянул.

— Полагаю, уважаемый, что за дюжину монет мы сможем найти здесь не мальчишку, а сильного духом и опытного бывшего солдата удачи, каких немало в этих местах. Быть может, дюжина золотых и слишком высокая цена, однако в этом случае враги нашего похода перекупить проводника у нас не смогут. Да и он сам поостережется продавать наши секреты…

— Это разумно. «Солдаты удачи»… Мудрая мысль. Да и моим людям с таким проводником договориться будет куда легче.

Беседе Мераба с Максимусом помешал Алим (хотя именно он подсказал юноше мысль о бывшем наемнике), который уже несколько раз пытался обратить внимание юноши на драку, что, подобно пожару, разгоралась в дальнем углу харчевни. Веселее всех кулаками махал высокий франк со шрамом через все лицо.

Хотя, быть может, то был и не франк, а ромей или гунн… Однако в том, что он получает от потасовки определенное удовольствие, не возникало ни малейших сомнений.

— Смотри, уважаемый, во-о-н там… Не кажется ли тебе, что именно такого проводника ты ищешь?

Меж тем франк или, быть может, ромей весело уклонялся от ударов, раздавая их сам и стараясь при этом сделать так, чтобы со стороны все выглядело устрашающе, но увечий серьезных не вызвало.

— Ты прав, мальчик, ты прав. Мужик-то дерется не всерьез. Должно быть, он хочет кого-то напугать или кому-то показаться. Давай посмотрим за ним и мы.

Неспящий Алим промолвил:

— Ах, как мудр достойный Максимус! Посмотри, Мераб, рядом с нами, видишь? почтенные толстяки. Не из бедных. Похоже, этот драчун рисуется перед ними. Смотри-смотри, он краем глаза пытается уследить вон за тем толстяком с огромным перстнем.

Теперь и Мерабу было видно, что высокий франк следит за перешептывающимися толстяками.

Тем временем драчун ухмыльнулся и нанес страшной силы удар в челюсть ближайшего к нему соперника. Тот взлетел, словно птица, и упал спиной прямо на стол болтунов.

Те отпрянули от такого нежелательного блюда, а долговязый, отряхнув руки, стал выбираться из драки, все еще бушующей вокруг. Мимо просвистела деревянная скамья…

— Клянусь Митрой, ребята тут живут с удовольствием, — пробормотал Максимус. — Должно быть, и мне следует немного помахать кулаками.

— Думаю, уважаемый, силы пригодятся тебе в более разумном деле. А сейчас, мне помнится, ты подумывал о проводнике. Так, быть может, пора обратиться к этому долговязому драчуну? Пока его не переманили другие наниматели…

Максимус встал и шагнул было вперед, но увидел, что драчуна потянули за рукав именно те болтливые толстяки.

— Эти тучные господа нас опередили…

— Погоди немного, уважаемый, — прошептал Мераб. — Думается мне, что мы с тобой невольно стали свидетелями зачинающегося заговора.

— Тогда нам лучше уносить ноги. Не хотел бы я оставаться здесь, когда появятся местные стражи порядка.

— Увы, уважаемый, это портовый кабак. И тут может случиться всякое и в любой момент…

— Но откуда это известно тебе, сын визиря?!

Изумление на лице Максимуса читалось все явственней. Он был потрясен и мудростью слов юного Мераба, и его спокойствием.

— Книги, мой полуночный друг, книги… Подлинные друзья каждого, кто хочет познать мир.

Максимус промолчал, ибо у него был свой, отличный от Мераба, взгляд на книги и книжную премудрость. Меж тем уродливый франк подсел к тучным толстякам.

— Ну, чего надо?

— Мы стократно просим у тебя, уважаемый, прощения, но хотели бы побеседовать с тобой. Преломить хлеб, так сказать, как добрые приятели. Нечасто встретишь в нашей спокойной стране такого удивительного человека, как ты.

«О да, — услышал Мераб голос Алима. — Такого действительно дано встретить не каждому. Однако, мальчик, этот драчун вовсе не тот, за кого себя выдает».

Мераб пытался понять, о чем говорит незримый маг, и одновременно слушать, что происходит в двух шагах.

— Да ладно, — услышал он. — Хлеб преломить — дело хорошее. А вот болтать я не мастак. Так что простите меня, добрые люди, пойду я, а вы уж беседуйте.

— Но… — Это проговорил самый толстый и самый разряженный. — Тогда, быть может, ты просто побудешь с теми, кто преклоняется перед твоим талантом.

— Да какой там талант… Так, веселая драчка. Ну да ладно уж, присяду ненадолго.