— Вот, друзья мои, — толстяк сиял, будто только что получил награду от самого повелителя всех правоверных. — Это мой друг по имени…

«Смотри, мальчик, вот так глупость выдает себя даже посторонним наблюдателям. Этот толстый дурачок, а он первый советник дивана, забыл спросить имя у драчуна. Совсем безмозглые пошли заговорщики. О времена…»

«Не бурчи, Алим. Они же просто старые глупцы. А ты у нас светоч мудрости».

Алим промолчал, и Мерабу стал слышен ответ гиганта.

— Жаком-бродягой меня зовут люди, — проговорил он и поклонился. — Ваш приятель сказал, что вы хотите мне рассказать, как здорово я дерусь. Так вот этого не надо, дерусь я так себе, как все в нашей деревухе.

— Но ты же раскидал этих наглецов, как игрушечных!

— А что, на них смотреть надо было? Ручки целовать? Подумаешь, несчастный парень украл ломоть хлеба… И теперь его за это в ваш зиндан бросать, да?

— Но это же противозаконно!

Драчун опустил глаза и посмотрел на свои кулаки.

— Противозаконно, говоришь, дядя?

— Прости нас, уважаемый Жак-бродяга. Мой приятель просто хотел сказать, что он не одобряет решения споров в кулачном бою.

Драчун снова ухмыльнулся, постаравшись добавить чуточку доброты.

— Да куда ему… Он же хлипкий, ему и минуты против настоящего бойца не выстоять. Вот он и не одобряет. Ничего, дядя, если тебя обидит кто, ты мне свистни… Слово Жака, приду и всех в капусту изрублю.

— Благодарю тебя, уважаемый, — поклонился толстяк в черном кафтане и почти без колец.

— Да всегда с нашим удовольствием… Спасибо за добрые слова, уважаемые. Пойду я. А ты, дядя, не забудь, что Жак-бродяга всегда готов защитить тебя.

И высокий франк со шрамом через все лицо поднялся. Всего нескольких шагов ему хватило, чтобы оказаться у выхода из трактира.

— Ну что ж, мудрый юноша, пойду-ка я потолкую с нашим новым проводником. Старики не смогли его уговорить, может быть, у меня получится?

И Максимус исчез столь же быстро, как и высокий франк за миг до этого.

— Да и нам пора собираться, — пробормотал Мераб.

— Думаю, торопиться все же не надо, ибо наш друг будет нас искать именно здесь.

Должно быть, посетители портового кабака видели все в своей жизни, раз не обратили ни малейшего внимания на бормочущего под нос юношу-иноземца. Быть может, он показался им обычным безвредным сумасшедшим.

Алим оказался прав: не прошло и четверти часа, как Максимус вернулся. Лицо его сияло, а глаза смеялись.

— Ох, достойнейший Мераб, ну и в историю мы с тобой попали…

— В историю?

— Конечно. Ибо этот уродливый драчун оказался вовсе не франком и, уж конечно, не наемником, хотя некогда был воином и не из последних. Не Жаком-бродягой, а достойнейшим визирем здешнего царства. А толстяки, сидящие за соседним столом, все как на подбор — царедворцы, мудрецы дивана. И собаки-заговорщики, прости мне, юноша, такие слова. Уважаемый визирь Шимас (именно так зовут этого высокого драчуна) выследил их здесь и пытается втереться в доверие.

— М-да, — проговорил Алим вслух. — Он, полагаю, откажется сопровождать нас в глубины континента.

— О да, — согласно кивнул Максимус и только тут сообразил, что отвечает не Мерабу, молчащему уже несколько минут, а кому-то другому.

Максимус тряхнул головой, пытаясь прийти в себя.

— Так вот, мальчик, уважаемый Шимас пообещал, что завтра на рассвете нас найдет его посланник — уважаемый человек, тоже некогда воин и его, визиря, соратник, который станет нам отличным проводником.

— Готов спорить, уважаемый Максимус, что сам визирь будет выводить заговорщиков на чистую воду. Более того, я уверен, что методы он изберет для этого… более подходящие наемнику Жаку, чем визирю и царедворцу.

Это вновь проговорил Алим и вновь вслух.

Максимус уставился в пространство посреди стола.

— Должно быть, не следовало здесь есть всякую дрянь, — пробормотал он. — И трезв как стекло, а слышу голоса, будто пьян уж который день подряд.

Мераб рассмеялся, рассмеялся и Алим.

— Нет, уважаемый, — сквозь смех покачал головой юноша, — ты трезв, и тебе ничего не мерещится. Просто пришла пора познакомить тебя с еще одним нашим спутником. Он невидим, и он маг. А еще он никогда не спит и все знает.

— Почти все, мой спаситель, почти все… — В голосе Алима звучало вполне различимое удовольствие.

— Спаситель?.. Маг?.. Невидимка?.. — растерянно повторял Максимус.

— Ох, уважаемый, какое у тебя сейчас удивленное выражение лица! Должно быть, такое было и у меня, когда я впервые беседовал с Алимом.

Максимус поднял глаза на Мераба.

— Друг мой, но ведь ты же просто пошутил? — Голос достойного воина звучал почти жалобно.

— Нет, уважаемый… Я действительно существую, и мой юный друг Мераб вовсе не шутил. Некогда, более чем давно, черный магрибский колдун лишил меня видимого тела, подарив взамен (пусть и сам не желая этого) множество знаний и почти бесконечную жизнь. Вот… Это мои пальцы касаются твоей руки.

Максимус отдернул руку — было видно, что он ощутил прикосновение сухих прохладных пальцев.

— А вот твой кошель…

Тугой кожаный кошель лег в ладонь перепуганного воина.

— Я просто невидим. Ну и, конечно, для того, чтобы насытиться, мне нужна не еда, а лишь солнечный свет. Хотя лунный получше будет.

Почтенному воину явно было не по себе. Быть может, он все еще не верил в происходящее, но голос, что звучал ниоткуда, угрозы не таил.

— Да будь что будет, — наконец проговорил Максимус. — Мудрец, ну и отлично. А то, что невидимый… Быть может, когда-то и от невидимки бывает толк.

— Воистину так, добрейший Максимус, воистину так.

Свиток семнадцатый

Драчун-визирь сдержал слово, и на следующее утро странников нашел не менее высокий, но куда более похожий на проводника Рамиз-ага, посланный Шимасом в помощь Максимусу и его людям.

И вот уже десятый день верблюды шли вперед под его водительством. Конечно, Рамиз не знал, где на самом деле находится страна Мероэ, однако ему было ведомо, где еще недавно находили склепы повелителей этой легендарной страны.

Разума Максимуса хватило на то, чтобы не открывать посланнику Шимаса истинной цели своего путешествия. Ибо кто знает, как повел бы себя достойный воин, узнав, что удивительная экспедиция ищет вовсе не следы исчезнувших народов, а вполне прозаическую славу для своего властелина.