– Увы, мой друг. Я не принадлежу к последователям этого учения. Тебе я рассказал о нем для того, чтобы ты понимал, что под рукой повелителя правоверных множество взглядов на мир и школ, которые эти взгляды считают краеугольными камнями своего учения.
– Но какого взгляда придерживаешься ты, учитель?
– Я считаю, мой друг, что надо избрать себе самую высокую цель и идти к ней так твердо, как это в принципе возможно. И когда твои знания станут достаточно обширными, когда о своем враге ты будешь знать почти все, он сам обратит на тебя свое внимание, вызывая на бой. И, поверь мне, этот бой будет единственным, но смертельным, ибо выжить в нем сможет только один.
– Так и произошло с тобой?
– О нет, друг мой. Так произошло бы со мной, если бы моя прекрасная жена, добрая Мадина, не отправилась в пески на прогулку. В том бою я был побежден. И, без сомнения, погиб бы, если бы не доброе сердце и умелые руки этой удивительной женщины. Но ты, должно быть, прекрасно знаешь эту историю.
– О да, учитель. Хотя ты сам ее мне никогда не рассказывал.
– Ну что ж, тогда я слегка дополню твои знания. Я избрал себе врага много лет назад – врага сильного, бессмертного и бесконечно опасного. Таким врагом стала Царица змей. Долгие годы посвятил я изучению змеиного языка – ибо таковой существует и с его помощью подданные этой ужасной владычицы могут общаться между собой. Кроме того, я изучал свойства ядов, строение тел этих подданных. Я собрал все мифы о ней, разыскивая в них зерно истины. И найдя (да и разве могло быть иначе), я стал готовиться к битве с Царицей, изобретая оружие, которое могло бы уничтожить ее сразу и навсегда. Я был весьма близок к успеху (вернее, я думал, что готов к любой битве) в тот день, когда получил вызов от Царицы на смертельный поединок.
Я, Хасиб, утвердительно качал головой. Ибо уже знал эту историю, в нашем уютном городке лишь Саддам не ведал, что его почитают не только за ум и знания, но и за удивительное мужество – ведь избрать такого врага может лишь человек воистину бесстрашный и решительный. Меж тем мой учитель завершал свой рассказ.
– Сколько длилось наше сражение, сказать я затрудняюсь. Ибо подданных Царицы оказалось необыкновенно много, а коварство ее – более чем бесконечно. Сотням и сотням смертельных укусов мог я противостоять, ибо создал и ежедневно принимал универсальное противоядие. Сотням и сотням бросков я противостоял с клинком, подобным тому, что ты держишь на коленях. Сколько подданных Царицы полегло в день той схватки, я не знаю. Думаю, что не одна тысяча. Но, увы, я мог противостоять всему, кроме коварства. Именно коварным смертельным укусом в затылок сразила меня сама Царица. И лишь женское упрямство оказалось сильнее ее яда, до того считавшегося непобедимым. Вот такая история, мой мальчик. И теперь, вновь возвращаясь к твоему вопросу, я могу честно ответить: увы, я не уверен, что желаю подобной участи любому из своих учеников.
– И потому ты не учишь своих учеников тому, что знаешь лучше всего?
– Скорее, мой мальчик, я знаю достаточно много для того, чтобы выучить своих учеников, сделав их достойными и сильными людьми, и при этом не погрузить их в мир бесконечных сражений с заведомо более сильными врагами.
– А если твои ученики… твой ученик изберет такую же высокую цель?
– Что ж, если это случится, я постараюсь дать ему столько, сколько будет в моих силах.
– Но, быть может, проще отговорить?
– Мальчик мой, конечно, я не самый умный человек в мире. Но я уже давно понял, что отговаривать кого-то от чего-то столь же бессмысленно, как избавляться от пустыни, складывая песчинки в мешок. Если человек что-то для себя решил, – учитель сделал ударение на последнем слове, – то решение это куда тверже скал. И потому я не стал бы отговаривать, как не отговаривал в свое время отец и меня, когда узнал о моем решении.
– Но если я тоже принял такое решение? Если я тоже мечтаю стать великим колдуном? Ты научишь меня?
Почтенный Саддам рассмеялся.
– Ох, Хасиб, это не то решение, о котором мы с тобой только что говорили. Но если ты твердо решил, что твой удел – магия, а не помощь отцу, я буду учить тебя вещам, о которых мы не говорили прежде. И не потому, что ты хочешь быть великим колдуном. А потому, что ты хочешь быть кем-то. Подобный выбор я тоже уважаю.
– Тогда, учитель, – собравшись с духом, сказал тогда я, – прошу тебя, сделай меня магом, ибо я хочу этого.
– Да будет так, – склонил почтенный Саддам черную чалму. И пески вокруг повторили: «Да будет так».
– И Саддам стал учить тебя магии?
– Да, стал. Должно быть, я был не самым лучшим учеником, хотя, определенно, весьма усердным. Быть может, я бы по сей день так и оставался магом в крошечном городке на краю пустыни, если бы не решился рассказать наставнику о своем сне и своей тайне.
– И что же на это сказал твой наставник? – Синдбад уже почти забыл о своей боли.
Враг страшен только тогда, когда ты стоишь перед ним, вооруженный лишь собственным одиночеством. Когда же рядом с тобой люди, также встретившие на пути свою боль, свой страх, своих врагов, начинаешь жить их жизнью – и судьба твоя не кажется тебе уже такой безнадежной. Всегда можно выдержать половину боли.
– Мой наставник покачал головой и положил руку мне на плечо. А потом проговорил: «Ох, мальчик мой, как хорошо, что ты мне рассказал о своем сне. И как плохо, что ты сделал это только сейчас!»
Я изумился этим его словам и переспросил:
– Хорошо, учитель? Плохо?
– Конечно. Плохо потому, что, знай я об этом раньше, я давно бы избавил тебя от такого навязчивого кошмара. А хорошо потому, что я единственный могу попытаться истолковать этот сон.
– Но я уже пытался растолковать его по соннику великого ибн Абу Талиб аль-Мурада. И у меня ничего не вышло. Когда же я решил взять в руки другие толкования сновидений, даже туманные слова этого, первого разъяснения показались мне вполне понятными. Но все равно я ничего не понял.
– Меня радует твоя попытка в одиночку добраться до истины. Но, увы, мальчик мой, твой сон не относится к сновидениям, которые сможет растолковать даже самый мудрый из мудрейших сонников. Хотя… Начнем с начала. Что же ты прочел?
– Великий ибн Абу Талиб говорит, что видеть во сне змею – это значит ожидать рождения ребенка. А видеть во сне множество змей – это, увы, не значит, что Аллах одарит тебя множеством любимых детей. Скорее это значит, что твои враги столь близки, что им уже ничего не стоит сговориться против тебя.
– Ну что ж… Насчет детей – это, конечно, глупости. А о врагах сказано достаточно разумно. Не зря многие животные опасаются змеиного племени. А человек ведь тоже животное. И потому нет ничего удивительного в восприятии змей как своих врагов. Но что сии мудрые книги сказали тебе о словах, которые ты слышишь в этом сне? И как эти страницы объясняют то, что ты свой сон видишь с раннего детства и по сю пору?