Book.

— Проводником, о муж мой?

— Да, и поверь, никто лучше него не мог справиться с этим. Когда же он вывел нас в глубокие воды, он поинтересовался целью наших долгих странствий.

И, узнав, что ищем мы Повелителя Морей, дабы пленить его и поселить в пруду императорского дворца, неожиданно испугался. Когда же я поинтересовался, почему уважаемый Ицкоатль столь напуган, он ответил, что за сотни лет, что цветет под солнцем его прекрасная страна, люди его племени множество раз видели Великого Повелителя морей. Видели, приносили ему на берег щедрые дары. Даже предлагали юных дев, но никогда не решались изловить его, ибо в их стране живет легенда о том, сколь страшные бедствия постигнут страну, повинную в пленении или (о, это страшно даже произнести вслух!) смерти Морского Змея. Все, говорил почтенный проводник, будет смыто гигантскими волнами вдвое выше самой высокой из их пирамид. Волны прокатятся от одного океана до другого, сметая все на своем пути, не оставляя в живых ни человека, ни зверя, не пощадив ни дерева, ни цветка. Когда же мои спутники осмеяли уважаемого проводника, он, не проронив ни слова, спрыгнул за борт и поплыл в сторону покинутой нами земли Фузан, не убоявшись ни расстояния, ни акул, которыми были знамениты воды, по которым шли наши корабли.

Императрица молча кивала. Она видела, что император рассказывает более для себя, чем для нее. Любопытство уже не сжигало ее, напуганную странным выражением глаз Фудзивары — отрешенным и полным какой-то затаенной боли.

— Мои спутники даже не попытались вытащить этого смельчака на борт, должно быть, не менее озадаченные странным его поведением. Но ветер был попутным, и мы быстро потеряли достойного Ицкоатля из виду. Был ясный день, мягко светило солнце, рассказывая нам о том, что где-то началась осень. Мальчишка-юнга, сидя в корзине на мачте, закричал, показывая вперед. Там, чуть в стороне от нашего пути, резвились летучие рыбы — они выпрыгивали из воды высоко в воздух и, пролетев с десяток локтей, пропадали в глубинах. Их было так много, что воздух весь наполнился серебристо-белым сиянием. Это было воистину необыкновенное зрелище. Помню, я в тот миг подумал, что готов считать свое странствие удачным уже хотя бы потому, что не узнал бы и о сотой доле чудес, увиденных за эти годы, если бы остался в своем дворце.

И вновь императрица могла лишь кивнуть, ибо муж, безусловно, был прав — не многое видно из окон императорского дворца, о нет.

— Я задумался и потому не сразу заметил черную огромную тень, что появилась справа по борту. Неизвестное чудище не выныривало на поверхность, не скрывалось в глубине — оно следовало рядом с «Манмо» [7] , не удаляясь и не приближаясь. Несколько невыносимо долгих минут длилось это состязание, а потом чудовище вдруг пропало. Я подумал, что мне лишь померещилась эта длинная черная тень, но в этот миг оно появилось впереди, прямо перед носом корабля. Мне показалось, что сейчас нос «Манмо» разрежет эту тень надвое, но, конечно, этого не произошло.

Перед глазами императрицы встала эта картина: сияющий день, сверкающая тысячами крошечных радуг чешуя летучих рыб и огромное черное тело в глубине.

— Более того, чудовище поднялось ближе к поверхности воды, и в этот миг я узнал его по сотням, тысячам описаний — да, это был он — Хозяин вод, Великий Морской змей. Не могу передать тебе, о жена моя, какая буря поднялась в моей душе — я и торжествовал, ибо видел свою цель прямо перед собой, и до обморока боялся, ибо не было ни одного рассказа, не угрожавшего смертью очевидцу.

Владыка вод скользил рядом и наконец поднялся над волнами. Из воды на высокой шее вздымалась голова, подобная голове огромной лошади, и с острыми зубами. У чудовища была длинная змеиная шея и не менее длинное туловище, что больше всего походило на тело тюленя. Гигантские толстые лапы с перепонками между пальцами напоминали лапы ящерицы. Серебристые блики играли на мокрой коже. Невероятная змея словно осматривалась по сторонам. А длинную шею венчала красная, как у ярмарочного дракона, грива.

— Какое чудовище! — воскликнула императрица.

— О нет, жена моя, вовсе не чудовище. Клянусь, что в своей жизни не видел существа более прекрасного, соразмерного и совершенного. Воистину, только таким и мог быть Повелитель морей, пастух китовых стад, смотритель жемчужных отмелей и охранитель рыбаков. Голова Повелителя чуть покачивалась — знаешь, как бывает у древесных змей. Он, мне кажется, осматривался, словно пытаясь понять, достойны ли его охотники.

Несмотря на восхищение, голос императора звучал глухо и отрешенно. Должно быть, тогда он просто был вне себя от восторга, но никакие восторги не длятся вечно.

— И в этот миг Повелитель увидел меня. Наши головы оказались на одной высоте, а глаза его впились в мои. Я увидел и высокий вертикальный зрачок и чешуйки вокруг круглых темно-зеленых глаз. Поверь мне, жена, я постарался с честью выдержать это испытание. Не знаю, получилось ли, но Змей более не впивался в меня взором. Он окинул взглядом «Манмо», паруса, моих людей. И в этот миг я услышал в своей голове голос Повелителя морей.

Императрицу объял ужас. Она не зря была дочерью Островной страны — и потому так же, как и многие простые жители Канагава, знала, что значит, когда в голове человека звучит голос Повелителя вод. О, это страшное испытание! Так вот почему ее муж говорит таким тихим, даже отрешенным голосом. Его душа была словно выжжена этой беседой, этим испытанием для разума любого смертного, пусть даже он владеет не одной страной, а целым миром.

— Да, жена моя, ты права, это было страшно. Повелитель вод сказал мне, что давно уже следит за моим странствием. Сказал, что его немало порадовала наша отвага в его поисках. Но столь же сильно его и оскорбило наше намерение — пленить его, заставить, словно золотую рыбку, довольствоваться теплой стоялой водичкой пруда. Сказал мне Великий змей, что он бы давно уничтожил всю экспедицию, если бы я сам не отправился в странствие на флагманском корабле. А сейчас решил показаться мне для того, чтобы умерить мои охотничьи аппетиты. Ибо если я приму решение повернуть к берегу, то кара, которую понесет моя страна, будет не столь страшна, как в том случае, если я продолжу гнаться за ним через моря и океаны.

«Кара! Вот в чем дело! Вот почему так отрешен и печален он, мой муж и император! А я винила его в трусости…»

— Сначала моя душа вскричала, что не потерпит никакого диктата, но это продолжалось один лишь миг, ибо я прекрасно знаю, каким может быть наказание Повелителя вод! И тогда на меня снизошло откровение — я понял, что никакая охота не стоит спокойствия страны, врученной моему попечительству самими богами. Да, я мечтал, что он, Морской змей, будет хранителем богатств. Но пусть лучше моя мечта так и останется мечтой, чем моя прекрасная любимая Канагава погибнет в пучине, низвергнутая туда гневом этого самого Повелителя морей…