– Ее зовут Траффлз, [14] – сказал Тревор и передал Маргарет поводья. – Я знаю, ты любишь быструю езду, а эта кобыла даже тебя удивит своей скоростью.
Маргарет давно не ездила верхом! Она закусила губу и взглянула на мужа.
– Ты приказываешь мне поехать с тобой? – спросила она.
– Нет. Я прошу тебя прокатиться со мной, потому что мне кажется, что тебе это понравится.
Маргарет хотела спросить, какое ему до этого дело. Она крепче взялась за поводья и подняла одну ногу к стремени.
– Встретимся вон у того дуба, – сказала Маргарет, вскочила в седло, и не успел Тревор опомниться, как она помчалась вперед.
Маргарет достигла дуба на другом конце луга раньше Тревора. Остановив кобылу, она развернулась и стала смотреть на скачущего к ней мужа.
– Так нечестно, – сказал Тревор, когда его конь, крупный вороной жеребец по кличке Аведон, поравнялся с ней. – Ты пришла первая только потому, что ускакала раньше меня.
– Не отрицаю, – сказала Маргарет. – А лошадь действительно очень быстрая.
– Это свадебный подарок. Надеюсь, ты сохранишь его, что бы с нами ни случилось в будущем.
Он знал, что его жена все еще надеялась получить развод. Затаив дыхание, Маргарет ждала, что Тревор заговорит на эту тему, но он решил обойти ее стороной. Тревор указал на ворота с привратницким домиком в стене, за которыми простирались поля и луга Эштон-Парка.
– Поскакали дальше? – спросил он. – Я хочу показать тебе, чем мы с Блэкни занимались весь этот месяц.
Тревор хотел, чтобы она увидела результаты его трудов и поняла, куда он потратил ее деньги. Маргарет не понимала, зачем ему это было нужно. Она кивнула, и они, проехав мимо домика привратника, направились вперед по дороге.
– Я слышала, – сказала Маргарет, смотря на засеянные поля по обе стороны дороги, – что ты посадил лен и строишь ткацкую фабрику.
– Да. Так у нас будет собственное сырье для производства ткани.
Маргарет не хотела отдавать ему должное, но это действительно была очень разумная идея. Они скакали мимо коттеджей арендаторов, и Маргарет не могла не заметить, насколько поменялся их внешний вид по сравнению с тем серым мартовским днем, когда она впервые их увидела. Тревор показал ей строящуюся фабрику, и здание оказалось гораздо больше, чем ожидала Маргарет. Он рассказал ей, что на ней будет работать около трехсот человек, однако умолчал о том, какую пользу принесет его проект местной экономике. Маргарет знала, как много работал Тревор, и не могла не восхищаться тем, сколько он успел сделать всего за месяц.
– Ты голодна? – спросил он. – Наверное, да, ведь уже полдень. Давай пообедаем.
Но вместо того чтобы развернуть лошадь обратно к дому, он поскакал в сторону леса.
– Куда мы едем? – спросила Маргарет, следуя за ним.
– Скоро увидишь.
Тревор скакал мимо дубовых и каштановых деревьев, пока не оказался на поляне. Там уже было расстелено покрывало, рядом стояла корзинка с едой. Из корзинки торчала бутылка вина.
– Я подумал, что неплохо было бы устроить пикник, – объяснил он.
Тревор спрыгнул, привязал лошадей к дереву, а затем помог Маргарет спуститься с лошади. Они сели на покрывало, Тревор открыл корзинку и вынул из нее бумажный сверток.
– Копченая форель, – сказал он, выложив ее на салфетку. Снова заглянул в корзину, и вытащил маленький полотняный мешочек. – Сушеные абрикосы.
Маргарет улыбнулась, вспомнив Италию.
– А есть ли там вяленое мясо?
– Разумеется.
Маргарет перестала улыбаться. Она едва сдерживала слезы. Маргарет отвернулась, чувствуя, как рушится тщательно спланированная система защиты. Она взяла ломтик хлеба, который лежал возле форели.
– А что дальше? – язвительно спросила она. – Скажешь, что я красивая?
Тревор пожал плечами:
– Я мог бы это сказать, но зачем? Ты все равно мне не поверишь.
– Конечно, не поверю.
– Ну тогда я не стану этого говорить. Иначе ты назовешь меня лжецом, а мне не хочется ссориться с тобой. – Он передал ей масло и нож, взял бутылку вина. – Давай спокойно поедим.
Однако Маргарет искала предлог для ссоры.
– Итак, ты уже потратил достаточное количество моих денег на свои земли. Что теперь? Дом?
– Да, – спокойно ответил Тревор. – Я намерен сделать его более современным. Провести электричество, оборудовать несколько туалетов и ванных комнат. Эштон-Парк твой дом, Мэгги, и я хочу, чтобы тебе было в нем уютно.
– Уютно? Мне никогда не будет в нем уютно. Дом – это прежде всего дружная и любящая семья. Мы оба знаем, как ты относишься к такой сентиментальной чепухе, да и твои родственники не встретили меня с распростертыми объятиями. Они задирают нос всякий раз, когда видят меня, для них я всего лишь маленькая невоспитанная американка. Хотя, – с горечью добавила Маргарет, – никто из них не задирает нос при виде моих американских денег.
– Я все это знаю… Но к сожалению, родственников не выбирают. Элизабет – пустоголовая тщеславная курица, она ненавидит всех женщин, которые кажутся ей красивей, чем она. У моей матери жестокость и высокомерие в крови. Но все-таки я собираюсь кое-что предпринять, чтобы исправить ситуацию. Элизабет пока этого не знает, но очень скоро ей придется переехать в Лондон. А что касается моей матери, то она будет воевать с каждым, кто попробует покуситься на ее положение в доме. Я поговорю с ней, но это все, что я могу сделать. Я уже говорил тебе раньше, что она подчинит себе любого, кто не будет ей сопротивляться. – Он замолчал, пристально глядя Маргарет в глаза. – Я не думаю, что ты позволишь кому бы то ни было взять над собой верх.
Маргарет открыла рот, собираясь напомнить Тревору, что намерена подать на развод и что ей абсолютно все равно, что о ней думает его мать и как она с ней обращается. Она хотела ему об этом сказать, но не успела. Тревор вскочил на ноги и заявил:
– Знаешь, ты сегодня злая, а я не хочу с тобой ссориться. Думаю, будет лучше, если ты выпустишь пар в драке.
Тревор пошел к поваленному дереву, отломал две сухих палки и начал очищать их от сучков.
– Что ты делаешь? – спросила Маргарет. – Если ты опять ответишь мне «сейчас увидишь», то я в тебя чем-нибудь запущу.
Вместо ответа Тревор бросил к ее ногам одну из палок, а другую наставил на нее и сказал:
– Защищайся.
– Фехтовать на палках? – Маргарет в недоумении уставилась на него.
– Почему бы и нет? Мы с братом в детстве часто дрались на палках.
– И конечно же, ты всегда побеждал, поэтому брат ненавидел тебя.