От него веяло холодом. Мара стояла, сжимая за спиной кулаки. Она смотрела на поднос с чаем и пыталась «надеть броню», как бы выразился Натаниэль, но сейчас это не получалось.
– Я не знаю, – прошептала она. Мара услышала его тяжелый вздох. Ожидая его ответа, она подняла голову и посмотрела ему в глаза.
– Я не могу, – коротко сказал Натаниэль и отвернулся. – У меня ранняя встреча.
– Натаниэль, подожди! – крикнула она. Он медленно обернулся:
– Что?
– Я сожалею о том, что тогда наговорила тебе, – прошептала Мара. – Это были просто слова.
– Ах, слова, – протянул Натаниэль. Уголки его рта чуть поднялись в улыбке, и он медленно покачал головой: – Слова или действительно так, это ничего не меняет. Я не откажусь от своей мечты ради вас, а вы не откажетесь от своих страхов ради меня. Так что оставим этот разговор. – И, не сказав больше ни слова, ушел в лабораторию.
Мара закусила губу и опустилась на стул, глядя на горшочек со сливками, который принесла специально для него. Она и сама понимала, что он прав: им не о чем говорить. Даже если бы она сказала, что любит его, это бы не имело никакого значения.
Мара услышала его шаги, и какая-то внутренняя гордость заставила ее выпрямить спину. Она не торопясь налила себе чашку чаю. Ей потребовалось все ее самообладание, чтобы удержать на лице ледяную маску, пока Натаниэль не вышел из комнаты.
Только после того как звук его шагов стих и Мара осталась совершенно одна, она уступила перед внутренним одиночеством и спрятала лицо в ладонях.
Она любила Натаниэля таким, каким он был, и ненавидела его за то, что он не хотел становиться прежним. Но больше всего она ненавидела себя за всю ту боль, что ему причиняла. И за страх, который лишал ее сил что-либо изменить.
Мара не была настроена столь же оптимистично, как Натаниэль. Она не разделяла его иллюзий, не верила, что он сможет победить своего богатого и знатного брата. Эйдриан просто уничтожит то, что они пытаются строить, а затем Натаниэль уедет искать новую мечту. Возможно, он даже позовет Мару с собой… Только она не поедет. Она останется здесь, в Лондоне, совершенно одна, и ей придется строить свою жизнь заново.
Натаниэля не будет рядом. Больше некому будет дразнить ее, заставлять искренне смеяться и подставлять свое сильное плечо. Никто уже не будет поддерживать ее улыбкой и напоминать о волшебстве, которое всегда рядом. Никто не поддержит ее, когда жизнь покажется ей невыносимой. Он уедет, и это станет самым непереносимым бременем в ее жизни.
Натаниэль спускался по лестнице, пытаясь сдержать нахлынувшие эмоции. У него это всегда получалось плохо. Кто знает? Если бы он остался с Марой пить чай, то мог и не выдержать. Возможно, она действительно сожалела о сказанном, но извинениями тут ничего не изменишь.
Эти размышления лишь подзадоривали его злость. Особенно сейчас, когда Мара пришла к нему мириться после такого удара. Это было как соль на рану.
Он так старался добиться ее доверия, но оказалось, что оно не стоило того. Он хотел любви от женщины, которая ему нравилась. Однако это оказалось пустым желанием. Натаниэль с горечью признал, что жизнь его ничему так и не научила. Он снова хотел слишком многого, слишком многого ожидал, надеялся на чудо.
«Всегда тянись дальше, чем можешь схватить, иначе какой смысл?»
Эти слова Роберта Браунинга вихрем пронеслись в сознании Натаниэля. Чейз с ухмылкой гадал, действительно ли сам Браунинг говорил, чтобы эта фраза была выбита на его надгробном камне. Еще неделю назад он, Натаниэль, был на небесах от счастья. Ведь Мара любила его, смотрела на него с верой в глазах. Его мечты становились явью. Но миг исполнения желаний оказался слишком кратким.
Ноябрь прошел. Напряженность только нарастала. Их мучили непрерывные задержки. Майкл и Натаниэль работали теперь практически круглосуточно. Натаниэль знал, что Мара также много работала, держа непрерывный контроль над финансами, но при этом он знал, что делала она это больше по необходимости, у нее просто не было выбора.
Они по-прежнему практически не разговаривали. Теперь между ними лежала настоящая пропасть. О любви речи уже не было. Какая любовь, если не существовало даже мостов, чтобы соединить два берега? Не было даже возможности взять обратно те злые слова, что они наговорили друг другу. О компромиссах теперь можно было забыть.
* * *
Впервые в жизни у Кельвина Стайлза появились деньги. В его кармане болтались пятьдесят гиней, так что он планировал хорошо провести время. Купив себе новую одежду, он забрел в бар «Кингз хэд», хотел покрасоваться. Завистливые взгляды доставляли ему удовольствие.
Мэтью протянул ему пиво:
– По какому случаю ты так вырядился?
– Удача повернулась ко мне лицом, Мэтью. У меня сегодня праздник. Я немного заработал, скоро заработаю еще.
– Будь я проклят! – восхитился Мэтью, ставя перед Кельвином еще пинту и слушая, как его нанял для работы богатый джентльмен.
– Ты что, идиот? – раздался из зала голос.
Все засмеялись, но Стайлз был в хорошем настроении и оскорбления Альфи Логана не могли побеспокоить его. Кельвин оплатил выпивку всем, включая Логана. Когда же Кельвин засобирался домой, в его кармане было еще достаточно золотых монет.
Кельвин Стайлз выпил последнюю кружку и, бросив на стол золотую гинею, подмигнул Мэтью:
– Лови мелочь, приятель. У меня ее навалом.
Когда Кельвин отвернулся от стойки и пошел в сторону выхода, ему преградил дорогу Альфи Логан:
– Я хочу, чтобы ты вернул мне долг.
Стайлз рассмеялся:
– Ты что, забыл, что я отдал тебе деньги неделю назад.
– Не отдавал. Ты должен мне пять фунтов, и я хочу получить свои деньги.
Мужчины стояли напротив друг друга, паб затих. Хотя Стайлз был прилично пьян, он отлично помнил, что заплатил Логану. Он упрямо произнес:
– Я заплатил тебе на Михайлов день. Это не моя проблема, что ты проиграл эти деньги. Я тебе больше не должен.
– Ты не платил мне, Кел. Ты лжешь.
– Никто не смеет называть меня лгуном.
– Ну я только что назвал. И что?
В мгновение ока в зале началось движение. Зная, что будет дальше, люди разбегались подальше. Мэтью Флетчер вопил, что не позволит никаких драк в своем пабе, однако Стайлз уже успел ударить Логана кулаком в челюсть.
Логан отлетел назад и упал на стол. Почувствовавший свое преимущество Кельвин пошел вперед, готовый окончательно разделаться со своим противником, но прежде чем Стайлз подошел, Логан уже встал. В руке он держал нож.
Лезвие вошло между ребрами Стайлза. Кельвин издал булькающий звук удивления и не успел даже шевельнуться. Логан вытащил нож и всадил его повыше. Когда Кельвин Стайлз упал на пол, он был уже мертв.