Обнаженный до пояса, он стоял в гимнастическом зале, где тренировались боксеры, перед ним висел мешок, туго набитый зерном. Йен подумал о Монтроузе, о собственной боли в висках и ударил голым кулаком в середину мешка, воображая, что это смазливая физиономия Монтроуза. Это доставило ему такое удовлетворение, что он повторил удар. Затем стал самозабвенно колотить безответного противника.
Йен подумал о Хее. Как можно принять поцелуй за согласие выйти замуж? Удар. Безмозглый осел. И что такого делал этот человек наедине с Лючией, если она поцеловала его? Удар. Удар. Еще удар.
А как же он сам? Хочет того, чего не может получить. Желает прильнуть к этим сладким губам, прижать к себе ее изумительное, соблазнительное тело, желает так сильно, до боли, что не может спать и не в состоянии работать. Даже ясно мыслить. Боже, ему грозит стать таким же законченным идиотом, как Уолфорд. Какая отвратительная мысль. Удар.
Да будь он проклят, наиглупейший идиот, если он когда-нибудь станет заикаться перед хорошенькой девушкой как мальчик в коротких штанишках. Будь он проклят за то, что думает не головой, а тем, что ниже пояса. Удар. Удар. Удар.
Ему необходима для излечения женщина, решил он. У него так давно не было женщины, что он уже не помнит с каких пор. Месяцев восемь – десять. Что-то вроде этого. Удар.
Неудивительно, что он сходит с ума. Он решил, что сегодня же посетит какой-нибудь сераль, найдет женщину, удовлетворит свое тело, и его мозги встанут на место. Удар. Еще удар.
Целый час Йен дубасил тренировочный мешок со всей силой своей неудовлетворенности, думая о том, сколько еще Хеев, Монтроузов и Уолфордов готовятся превратить его жизнь в ад.
Тяжело дыша, он отступил назад, вытер со лба пот и сердито посмотрел на мешок. Почему эти итальянцы всегда причиняют столько беспокойства? Особенно одна итальянка, с солнечной улыбкой и телом богини И еще с душой домашней кошки. Она хотела, чтобы ее нежили и баловали, ласкали и обожали. И добивалась этого.
Йен приготовился ко второму раунду, затем без всякой причины передумал. Выругавшись, он повернулся и пошел прочь. Он полагал, что для одного дня он выпустил достаточно пара.
Иногда талант актрисы бывает очень полезным. В этот вечер прием у леди Хьюитт оказался именно таким случаем.
– Мисс Валенти, я слышала, что вы помолвлены с лордом Хеем. Примите мои поздравления.
Лючия улыбнулась леди Уэстборн заученной улыбкой, ее изумляло, какое количество поздравлений одна женщина может получить всего лишь за несколько часов.
– Grazie, графиня, но ничего еще не решено, пока мой отец не даст своего позволения, – ответила она, чувствуя, что, если ей придется еще хотя бы раз повторить эти слови, она уедет домой.
– Конечно, конечно, но, без сомнения, принц Чезаре не может возражать против лорда Хея. Как и вы, Хей – католик.
Лючия не обратила внимания на заискивающий тон женщины. Она только пожала плечами.
– Иногда моего отца трудно понять. Никогда не знаешь, что он скажет. Надо подождать.
Спустя несколько минут вежливого разговора, в котором графиня пыталась узнать побольше, а Лючия деликатно уклонялась от ответов, леди Уэстборн удалилась.
Лючия наклонилась ближе к Грейс.
– Как бы я хотела просто сказать всем, что нет никакой помолвки, – устало шепнула она.
– Вы не можете опровергнуть это перед всеми, пока не разрешите недоразумение с самим Хеем, – повторила Грейс, вероятно, в десятый раз с тех пор, как они приехали на раут.
– Я знаю, знаю. – Лючия вздохнула, жалея, что Хей не смог заехать к ней еще днем.
Желая как можно скорее выпутаться из этого положения, она сразу же утром послала ему записку с просьбой посетить ее. Однако Хей ответил, что сожалеет, но он весь день занят неотложными делами. Учитывая чувства к ней графа, ответ выглядел насколько странным, но Хей заверил, что навестит ее на следующий день, и она была вынуждена еще двадцать четыре часа притворяться перед людьми, что они с графом намерены вступить в брак.
– Мисс Валенти, поздравляю вас с помолвкой с лордом Хеем.
Лючия улыбнулась леди Кеттеринг и в очередной раз произнесла свою маленькую речь. Маркиза ответила улыбкой.
– Когда я знакомила вас с Хеем на моем любительском концерте, у меня было такое чувство, что вы подходите друг другу. И кажется, я была права.
Лючия еще любезнее улыбнулась ей и даже тихо рассмеялась, но, как только маркиза отошла от них, она отставила в сторону почти нетронутое клубничное мороженое и умоляюще взглянула на Грейс.
– У меня ужасно болит голова. Нельзя ли как-нибудь уехать домой?
– Конечно, если хотите, мы поедем домой. – Грейс поставила на стол свое мороженое и огляделась. – Посмотрим, не сумеем ли мы найти Дилана и попросить вызвать карету.
Обе женщины пробрались сквозь толпу гостей, занявшую гостиную леди Хьюитт, затем заглянули в музыкальную комнату, но Дилана нигде не было видно. Зато внизу у лестницы они столкнулись с герцогом и герцогиней Тремор.
– Кто-нибудь из вас видел Дилана? – спросили Грейс. – У Лючии разболелась голова, и она хочет уехать.
– Мы видели его минуту назад, – ответил Тремор. – Он сказал, что собирается выйти подышать свежим воздухом. – Герцог посмотрел на Лючию. – Насколько я понял, вы с лордом Хеем скоро поженитесь, мисс Валенти?
У Лючии вырвался стон. Дафни толкнула мужа в бок, и он бросил на нее удивленный взгляд.
– А что? – спросил он, явно не будучи в курсе событий. – Об этом говорит весь город. А еще раньше эту новость обсуждали в «Уайте». Разве это неправда?
– Ну... – Дафни запнулась и взглянула на Лючию. – Можно, я скажу ему?
Лючия, которая уже час назад шепотом объяснила герцогине всю эту путаницу, ответила Тремору:
– Хей думает, что мы помолвлены, но это не так.
Герцог поднял бровь.
– Понимаю, – сказал он тоном вконец запутанного человека.
– Все так сложно, – с несчастным видом пробормотала Лючия. – Если не возражаете, герцогиня вам объяснит. А у меня болит голова, и я очень хочу уехать домой.
– Вот для этого мы и пытались разыскать Дилана, – сказала Грейс. – Чтобы послать его за каретой.
– Мы тоже ждем нашу карету, – сказала Дафни. – Ждем довольно давно, так что ее могут подать в любую минуту. Здесь такая толкотня! Если вы будете ждать, пока Дилан пошлет на конюшню за своей каретой, вам придется потратить по крайней мере еще полчаса. Мы с удовольствием довезем вас, Лючия, до Портмен-сквер, И та-им образом, Грейс с Диланом смогут уехать, когда захотят, а вы дадите отдых вашей голове.
Лючия с благодарностью посмотрела на герцогиню, и вскоре она уже была на Портмен-сквер. Повариха Дилана, миссис Марч, уговорила ее выпить чашку отвратительного на вкус травяного чая, который оказался чудотворным. Когда Лючия добралась до постели, головная боль уже прошла.