— Я по поводу вашего друга Арифа, — с трудом переваривая полученную мной только что информацию, сказала я.
— А что случилось? Он давно у меня не был.
— Понимаете, Лерочка, это не телефонный разговор, — я уже сориентировалась, как мне нужно себя вести с Игнатовым, то есть, видимо, теперь уже Игнатовой… — Может быть, мы встретимся в удобное для вас время и обсудим кое-какие проблемы?
— Да, да, ради Арифа я на все готова. После двух часов вас устроит?
Она продиктовала мне адрес, и мы договорились, что в два часа я буду у нее. Перед выходом я решила бросить кости.
Увы, комбинация 35+23+12 не сулила ничего оптимистического, лишь «предвестье грустной печали».
Предсказание сбылось ровно в четырнадцать ноль-ноль, когда я подошла к дому Леры Игнатовой. Это была обычная девятиэтажка. На лавочках у подъезда сидели бабульки и о чем-то оживленно беседовали, перекрикивая друг друга. Рядом с ними стоял мужик лет сорока, здоровенный дядька с пузом, в старой джинсовой куртке, давно потерявшей белизну рубашке поверх брюк и детской шапочке с бубенчиком. Рядом стояли машины «Скорой помощи» и милиции. Лежащее в луже крови тело обрисовывали люди в штатском.
— Что тут случилось? — почуяв недоброе, спросила я.
— Сосед наш, Валерка Игнатов, выбросился из окна, — поведала мне самая бойкая старушонка.
И, видя мою заинтересованность, принялась тут же рассказывать мне историю грехопадения и, следственно, выпадения из окна, как неминуемой кары за «беззаконие» молодого человека, ставшего девушкой.
— Я ихняя соседка. Живу напротив. Пока мать была жива, такого не было. А как померла Анна Петровна, царство ей небесное, пусть земля будет пухом, Валерка совсем распустился. Ну, кто в рэкет пойдет, кто сопьется али наркоманом каким станет. А этот губы стал подкрашивать, волосы завивать. Я его спросила как-то: «Что это ты, как девка, пудришься?» А он вежливо, вот правду люблю сказать, хоть он и сумасшедший был, а вежливый. И говорит, значит, вежливо так: «А я и есть девушка».
— Чегой-то ты, Егоровна, заладила, вежливый да вежливый? Ты лучше расскажи, какие тут на весь подъезд они пьянки устраивали! Как напьются, и горланят тут, по всему двору слышно: «Голубая луна всему виной», — даже я, старая, наизусть выучила.
— Да подожди, милая, сейчас тело уносить будут, посмотришь, какой красивый был. Дурак — жить бы да жить! Дурная молодежь пошла, ети ее мать.
— Это все капиталисты виноваты, — грозно вставил пузатый мужик в детской шапочке. — Раньше сажали за такое. Сталина надо на таких. Его в ГУЛАГ бы отправили, вот научили бы там Родину любить. Развели, понимаешь, пидорастию.
Разговор плавно перешел на внутриполитические темы, дороговизну товаров, задолженности по пенсиям. Казалось, никому уже не было дела до убитого парня или девушки, это уж как хотите, возможно, не лучшего представителя, но все же человека.
Я подошла к «зеленому» милиционеру, сидящему на лавочке. Достала из пакета «Твикс» и предложила ему.
— Давай. А тебя как зовут? — решив, что я ищу повод для знакомства, спросил паренек в форме.
— Таня. А тебя?
— Леша.
— Ой, Леха. Такая у тебя работа опасная и интересная. И форма тебе так идет. А что тут случилось? Леха радостно заулыбался.
— Да замочили тут одного пидора. Ну, вроде версия такая, что это свои сделали, то есть такие же гомосеки.
— А разве это не девушка?
В этот момент тело Леры повернули на спину. Лицо ее было обезображено, а на груди был вычерчен лезвием крест. «Рубиновое распятие, — вспомнила я. — Если бы знал, чем для тебя кончится шалость с драгоценностями, ты, вероятно, не стал бы рисковать». И еще кое-что привлекло мое внимание На груди я разглядела красное пятнышко в области сердца.
Я вернулась домой в подавленном настроении. Сварив себе кофе и приняв душ, уселась в кресло и пыталась развлечь себя просмотром телепередач. Помешал телефонный звонок.
— Алло! Это частный детектив Татьяна Иванова? Я поначалу не поняла, кто со мной говорит. Во-первых, не узнала голос. Во-вторых, ко мне так странно никто не обращался. Обычно спрашивали Татьяну Александровну или Таню.
— Простите, с кем имею честь?
— Это Гурбан.
— То есть Френд? — уточнила я. — Как вы меня нашли?
— Вы обронили вашу визитку у меня дома.
— Что вы хотите?
— Я хочу, чтобы вы меня спасли. Надеюсь, что вы сможете мне помочь.
— А что случилось-то?
— Дело такое… Я сегодня возвращался домой от Лели. На мое счастье, я обратил внимание на белую «Ниву» у подъезда моего дома.
— И что?
— Из нее вывалилась куча мордоворотов. Я бы не обратил на них внимания — таких много ходит по городу. Но в одном из них узнал человека, который был знаком с Арифом. Его зовут Ваха. Видел я его только один раз, но лицо его очень запоминающееся — бородатый, лысый, с большой золотой цепью.
— Так, ну и что?
— Что-то екнуло у меня в сердце, и я притаился за большим деревом. Они поднялись на мой этаж, минут двадцать отсутствовали. Вскоре они вышли, и я услышал оброненную Вахой фразу: «Ждите этого фуцина здесь, когда придет — сцапайте и сразу же к Шерифу».
— Кто такой Шериф, вы, конечно же, не знаете?
— Не имею ни малейшего понятия. Но то, что речь шла обо мне, в этом я не сомневаюсь.
— Ну что ж, к себе домой вам идти нельзя. Вы позвонили мне, чтобы попросить у меня убежища?
— Да, — ответил Френд.
— Немедленно приезжайте ко мне, помимо всего прочего, у меня к вам есть несколько вопросов, — тут же сказала я и, назвав Фрейду адрес, положила трубку.
Он появился достаточно быстро. По его виду я поняла, что человек говорил мне правду и что он действительно напуган.
Дав ему прийти в себя, я обрушила на него град вопросов.
— Расскажи мне об Арифе и Максе. Все, что еще не рассказал. И, пожалуйста, поподробнее.
— Арифа я знаю еще по Баку. Учился с ним в Институте нефти и химии. Он меня и перетащил в Тарасов, где сразу после института я и обосновался. Ариф как-то предложил продать несколько сот граммов опия-сырца. С этого времени, в общем-то, и началась наша торговля наркотиками. Но все это было так, по мелочи… Потом я с этим завязал и переключился на ювелирное дело. Некоторое время работал на ювелирном заводе, потом начал заниматься антиквариатом.
— С Максом ты познакомился через Арифа?
— Да. Как раз был день рождения Арифа, в конце сентября. Меня и других земляков пригласили туда. Единственным русским был Макс, которого Ариф представил мне как своего лучшего друга.