Пройдя к калитке, она услышала, как в доме стукнула дверь.
– Екатерина Владимировна Свиридова здесь проживает?
За воротами кто-то был, но голоса не подал.
– Откройте, пожалуйста, нужно поговорить!
Звякнул замок, через возникшую щель на Дайнеку уставился глаз с черным подглазьем [3] .
– Зачем она вам?
– Поговорить о ее дочери.
Калитка распахнулась, за ней стояла старуха.
– Вы от Алены?
Дайнека сообразила, что она имела в виду Елену Свиридову.
– Нет, не от нее.
– Что ж, заходите. – Старуха вздохнула и направилась в дом. Зайдя в кухню, села на табуретку, сцепила руки и безмолвно уставилась на Дайнеку.
Та опустилась на стул, пристроив рядом пакет с найденной сумочкой. Прикинув, когда следует отдать старухе сумку и паспорт, решила не торопиться.
– Меня зовут Людмила Дайнека.
– А я Екатерина Владимировна, мать Алены, – отозвалась старуха.
– Можете рассказать, как пропала ваша дочь?
– Она не пропала, – обыденно проговорила Екатерина Владимировна.
Помолчав, Дайнека поинтересовалась:
– Что же тогда с ней случилось?
– Ничего.
– Не понимаю…
– Алена уехала на юг и очень хорошо там устроилась.
– Господи… – Дайнека прижала руки к груди. – Как же я рада! – Она потянулась к пакету, собираясь достать сумку, отдать матери Елены Свиридовой и забыть наконец об этой истории.
– Следователь мне все рассказал, – продолжила Екатерина Владимировна. – Она уехала на машине с каким-то мужчиной.
Дайнека отдернула руку и подняла на старуху глаза. Потом осторожно спросила:
– Он сказал, куда именно уехала ваша дочь?
– Ему неизвестно.
– Она давала о себе знать?
– Нет. А писем не пишет, потому что боится. Думает, буду ругать, – Екатерина Владимировна огорченно покачала головой. – Дурочка…
На мгновение Дайнеку охватило чувство невосполнимой утраты. Она поняла: за долгие годы одиночества старуха убедила себя в том, что ее дочка жива. Отдать сумку сейчас – значит, убить эту уверенность и поселить в ее душе ад.
– Да… – пробормотала Дайнека. – Я понимаю.
Екатерина Владимировна чуть оживилась:
– Вы знакомы с Аленой? – потом вдруг махнула рукой. – Да что это я… Вам лет двадцать, не больше.
– Двадцать два.
– Когда Алена уехала, вы еще не родились.
Пытаясь нащупать нужную тему, Дайнека посетовала:
– Жаль, что мы не знакомы. Расскажите, какая она была?
– Перед тем как уехать, Алена была очень красивой. Теперь я понимаю: она влюбилась.
– Почему вы так думаете?
– Иначе зачем бы она с ним уехала?
6 апреля 1984 года
Екатерина Владимировна смотрела в окно, поджидая дочь из школы.
Сегодня, когда она мыла пол в ванной, к тряпке прицепилось золотое кольцо с большим оранжево-розовым камнем. По ободку оно было испачкано голубым пластилином. Екатерина Владимировна встала на колени и заглянула под ванну. На днище она заметила кусок пластилина такого же цвета.
Как видно, кольцо прилепила Алена, не сообразив, что горячая вода в ванне расплавит пластилин и оно упадет на пол. Вопрос, где она взяла деньги на это кольцо, мучил Екатерину Владимировну до полудня. Потом она сообразила, что его могли подарить. Но это нисколько не успокоило. Наоборот, теперь пришлось задуматься, какие отношения связывали дочь-старшеклассницу с тем, кто мог позволить себе такой дорогой подарок.
Так она изводила себя догадками одна другой хуже. Дошло до того, что Екатерина Владимировна заподозрила дочь в проституции, но тут же прогнала эту мысль: ее Аленушка на такое никогда не пойдет.
В конце аллеи закраснело пальтечко Алены. Рядом с ней шла подруга Ирина Маркелова.
– Не ко времени принесло, – пробормотала Екатерина Владимировна и бросилась открывать дверь.
– Здравствуйте, тетя Катя! – Ирина, не раздеваясь, прошла в комнату.
Забирая из рук дочери школьную сумку, Екатерина Владимировна пристально вгляделась в ее лицо, пытаясь прочитать тайные знаки, указывающие на предполагаемую порочность.
– Мам, ты что? – Алена поцеловала мать и скрылась в своей комнате.
Минут через пять подруги снова появились в прихожей. Попрощавшись, Ирина ушла. Екатерина Владимировна проводила ее, тяжело припала спиной к двери, достала из кармана кольцо и протянула дочери.
– Откуда это у тебя? – трагическим голосом прошептала она.
Алена опустила глаза.
– Отвечай! – Екатерина Владимировна ударила дочь по щеке. – В артистки пошла? В Москву собралась? Теперь куда? На панель?!
– Мама, прошу тебя, не надо так говорить…
– Ну, хватит… Школу закончишь и сразу – в политехнический институт. Не хочешь учиться – иди мыть полы!
Алена не возразила и не ответила, но, главное, ничего не сказала про кольцо. В шесть часов вечера она ушла в Дом культуры на репетицию.
– Вы так и не узнали, откуда взялось кольцо? – спросила Дайнека.
– Нет, – покачала головой Екатерина Владимировна. – Это был последний наш разговор.
– Следователю про кольцо рассказали?
– Тогда мне казалось, что об этом лучше не говорить. Позже рассказала, но никто не заинтересовался.
– Оно и теперь у вас?
– Конечно. Я его берегу. Приедет Алена и заберет.
– Можете показать?
Екатерина Владимировна достала из передника скрученный носовой платок, развязала и протянула кольцо. Дайнека повертела его в руке.
– Дорогое и, кажется, старинной работы…
Она достала телефон и осторожно спросила:
– Можно сфотографировать?
– Пожалуйста. – Старуха не возражала.
Щелкнув несколько раз, Дайнека вернула кольцо.
– Алена хотела поступить в театральный?
– Хотела. Но где ж мне было взять столько денег? Билет до Москвы купи, за жилье заплати, есть-пить тоже надо… А у меня зарплата – семьдесят.
– Тысяч? – уточнила Дайнека.
– Рублей, – старуха внесла ясность. – Тогда, милая, все на рубли мерилось.