– Можно я с тобой? – жалобно попросилась Дайнека.
– Идем, – согласился он с какой-то особенной хозяйской строгостью в голосе. – Только я тебя предупредил.
– Все поняла – вперед тебя ни шагу.
На второй этаж они поднялись в строгой последовательности: он – впереди, она – позади. В коридоре остановились у какой-то двери, и Вячеслав снова посмотрел на нее, будто предупреждая, потом толкнул дверь, и они зашли в кабинет, где стояло множество стеллажей, а столы были завалены чертежами.
Дайнека села на стул у двери. Вячеслав подошел к человеку с большим животом. Волосы, брови и кожа у этого человека были одного цвета – блеклой охры.
– Здравствуйте, Вадим Григорьевич!
– Опять что-то понадобилось? – спросил тот с нездоровым задором, подрыгивая ногой.
– Посмотреть техническую документацию на предыдущий ремонт Дома культуры.
– Это когда было? – Голова Вадима Григорьевича покачнулась, как у фарфорового болванчика.
– Лет тридцать назад, – ответил Вячеслав.
– Я и говорю – сто лет в обед. Без документации четыре стенки покрасить не можешь? – У пузана была удивительная способность изъясняться только вопросами. При этом он и говорил, и выглядел так, будто знает о жизни все, однако до поры до времени помалкивает.
– В перечне работ стоит замена колонны поворотного механизма. Нужно посмотреть марку бетона.
– И что? Мне теперь искать это старье? – Вадим Григорьевич схватил со стола кальку и помахал ею в воздухе.
– Если не хотите, я поищу сам.
– Да кто же тебя пустит в архив?
Дайнека медленно закипала. Сейчас этот пузан соберет все причины, чтобы не выдавать документацию. Потом выстроит их в ряды, шеренги, сложит кучкой и стопочкой. Одни забракует, другие доработает, третьи придумает. Любой намек на возникшие трудности встретит с энтузиазмом, как еще один повод не делать свою работу.
Вячеслав оставался спокойным, для него в такой ситуации не было ничего удивительного.
– Если меня не пустят, придется искать вам.
– А ты меня спросил? – ухмыльнулся Вадим Григорьевич. – Мне оно надо?
Не выдержав, Дайнека вскочила со стула.
– Так… С меня хватит!
– Это еще кто? – Пузан тоже встал с кресла и уставился на нее.
У Вячеслава покраснел затылок, он медленно обернулся. Его лицо не обещало для нее ничего хорошего.
Немного оробев, Дайнека взяла себя в руки.
– Вы займетесь своей работой, или я позвоню Олегу Николаевичу.
– Это вы мне? – тихо спросил пузан.
– Вам, Вадим Григорьевич! Кому же еще? – Теперь и она стала изъясняться вопросами.
– Кому вы собрались позвонить?
– Вашему мэру. Не знаете, как зовут Михненкова?
Она приложила к уху телефон.
– Погодите! – Вадим Григорьевич спросил Вячеслава. – Когда нужны документы?
– Сейчас! – громко сказала Дайнека.
– Ждите. – он скрылся за дверью.
– Ну, ты… Ну, ты… – Вячеслав не находил слов, чтобы высказать все, что думал.
– Главное – результат, – полувиновато оправдалась она.
– Вот! – Вадим Григорьевич появился из-за двери с охапкой чертежей и документов. – Его незаинтересованность на глазах переродилась в трудовой энтузиазм и врожденную энергичность. – Могу вас проводить в актовый зал, там есть стол, сможете удобно расположиться.
В актовом зале Вадим Григорьевич обрушил на стол всю массу чертежей и нескольких папок.
– Пожалуйста, здесь вам будет удобно. Когда закончите, приду и все заберу, – сказал он и незаметно исчез.
– Как ты его… – хмыкнул Вячеслав и уселся за стол. – Ну, говори, что тебе нужно.
Дайнека пристроилась рядом.
– Пожалуйста, посмотри, какой объем работ выполнен за предыдущий ремонт и выдели самые большие работы: кирпичную кладку, перепланировку…
– Настилку полов, – подсказал Вячеслав.
– Ну, ты понял…
Пока Дайнека изучала интерьер актового зала, он переворачивал подшитые в папках листы, расправлял чертежи и снова углублялся в изучение документов.
Время от времени она задавала вопросы.
– А в подвале что-нибудь делали?
Вячеслав отыскал нужные документы и через какое-то время ответил:
– Нет. В перечне работ нет ничего.
Часа через два он стал сворачивать чертежи.
– Все? – поинтересовалась Дайнека.
– Вообще объем работ впечатляет. Не то что теперь. И это понятно – советское время…
– Ниши закладывали? – нетерпеливо встряла она.
– Всего одну. Ту, где нашли пальто. Перепланировка была, но незначительная: туалеты в кулуарах на втором этаже переоборудовали под склады.
– Зачем? – удивилась Дайнека.
– Не знаю. Вероятно, решили, что это буржуазные излишества, и в случае нужды зритель добежит до первого этажа.
Она огорчилась.
– Ну почему у нас все упрощают и портят!
– Вопрос, адресованный в космос… – наставительно заметил Вячеслав и продолжил: – Самые объемные работы – ремонт и покраска фасада…
Дайнека перебила:
– Это не то.
– Изготовление и замена дверей и оконных блоков…
– Не то, не то!
– Установка поворотного круга на сцене. Здесь – колоссальный объем.
– Та-а-ак…
– Частичный демонтаж настила сцены, заливка опорных колонн и монтаж механизма поворотного круга. На одни колонны сорок кубов бетона ушло.
– Послушай, а вообще как это все происходит?
– Заливка бетоном?
– И заливка, и подготовка.
– Если вкратце, то сначала заливается основание под колонну. Дальше сварочные работы – варится арматура. Потом из досок сколачивают опалубку. И когда все готово, в нее заливают бетон.
– Ведрами? – спросила Дайнека
– Нет. – Вячеслав вежливо усмехнулся. – При помощи бетононасоса. Причем так, чтобы в опалубку не попал мусор и не образовались воздушные раковины.
– А то что?
– Со временем могут пойти трещины, что значительно ухудшает прочностные характеристики.
– А бетон откуда берется?
– Его привозят в машине с завода, потому что на месте столько не намешаешь. Сейчас – в специальных машинах-сифонах. А в то время, я думаю, использовали обыкновенные грузовики. Подгоняли такой грузовик к ближайшему от сцены окну, опускали в кузов один конец бетононасоса, другой – в опалубку…