Дальше все покатилось под гору. Месяца два он был нежен и предупредителен, потом стал покрикивать на нее, проявлять недовольство по любому поводу, хмуриться, ревновать. У них начались споры, ссоры, заканчивающиеся бурным примирением, по-прежнему секс был бесподобен. Потом он начал впадать в ярость, бить посуду, крушить мебель. И она поняла, что за тонким слоем внешнего лоска скрывается первобытный дикарь.
Но по-прежнему ее завораживал его бархатный голос и ослепляла его страсть, так что они продержались еще какое-то время. Пока он не поднял на нее руку. Тогда она начала его бояться.
Все, сказала себе Маша, встряхнув головой, чтобы отогнать непрошеные воспоминания, она, конечно, сваляла дурака, позволив одурачить себя этому мерзавцу. Мама в данном случае была права, но Маша ни за что в этом не признается ей.
Она получила хороший урок, она это поняла, но каяться прилюдно вовсе не собирается. Все это пройденный этап в жизни, и отныне про Рустама она вспоминать не станет.
Рустам между тем уже несколько дней не находил себе места от злости.
Его унизили! Сволочь Машка пришла с тем здоровенным детиной, Юрашей, и видела на его лице страх!
Конечно, она сделала все, чего он, Рустам, хотел, все, чего он добивался – выделила ему квартиру, соответствующую его требованиям, и это, конечно, очень хорошо, но настоящего удовлетворения почему-то не было.
Рустам жил за счет охмуренных им и ограбленных потом женщин, причем делал он свое дело не только ради денег. В дополнение к деньгам он получал удовольствие, унижая женщин, демонстрируя свою полную власть над ними.
Это было так приятно, так замечательно – сначала наблюдать за тем, как наивная женщина попадается на его крючок, как она сама идет в его сети, потом – раскрывать перед ней свое подлинное лицо, мучить ее, унижать, вытирать об нее ноги, и наконец, когда она уже не может больше терпеть эти унижения – предъявлять ультиматум, сообщать ей свои условия, условия, на которых он вернет ей свободу, уйдет из ее жизни, чтобы заняться очередной жертвой…
Он долго готовился, тщательно выбирал женщину – так, чтобы не было у нее ни многочисленных родственников, ни солидного бывшего мужа, с которым расстались они друзьями, и теперь он присматривает за бывшей женой и уж конечно не даст ей связать свою жизнь с такой сомнительной личностью, как Рустам.
Отчего-то мужчины видели его насквозь, в то время как женщины смотрели ему в рот и безоговорочно верили всему, что он говорит, а главное – делает.
Так было каждый раз, каждый раз он получал свое, каждый раз соединял приятное с полезным, но на этот раз у него осталось ощущение незавершенности.
Да, Машка выделила ему квартиру – но при этом он не увидел ее унижения, не поплясал на ее косточках! Да, он ее запугал, она тряслась по ночам и вздрагивала, когда он подкрадывался к ней неслышно.
Он с удовлетворением принял тот факт, что она насмерть рассорилась с матерью, а больше у нее не было никого – ни родных со связями, ни влиятельных знакомых.
Правда, как оказалось, Машка ему наврала, знакомые в квартирном бизнесе у нее имелись. Сама по себе эта баба-риелторша – кусок сала – не произвела на Рустама впечатления. С такими он никогда не имел дела, эта уж не поплыла бы от него ни за что. Но, как теперь говорят, у Машки была группа поддержки.
И Рустам не сумел скрыть свой страх перед тем здоровенным мужиком, которого привела риелторша… Против лома, как известно, приема нету. Вот накостылял бы этот шкаф трехстворчатый ему как следует, попортил внешность, а этого допустить Рустам никак не может, тогда весь бизнес рухнет.
Нет, как бы то ни было – он Машке этого не простит. Он ей за все отплатит. Он снова заставит ее плакать и страдать, он заставить ее ползать у него в ногах. Какое это приятное чувство! Именно в такие моменты Рустам ловил настоящий кайф.
Где-то глубоко внутри трезвый голос советовал ему отступиться. Получил свое – так оставь все как есть, забудь про Машку и займись другой бабой, у него уже есть парочка на примете. Но, вспоминая, какими глазами смотрела на него Маша при последней встрече, Рустам давал волю своей ярости. Ярость заливала ему глаза, словно пот при тяжелой работе. Нет, он просто не может так уйти, ему не позволит его мужская гордость. Эту черту своего характера Рустам считал гордостью, понятия не имея, что на самом деле означает это слово.
Всех своих женщин он презирал. Но очень ловко умел притворяться. Эта, последняя, была не такая, как предыдущие, ее он долго уламывал, хотел даже отступиться.
Но нет, в конце концов, все удалось, он возился с ней полтора года, потихоньку забирая в руки. Пришлось контролировать себя первое время, а уж потом он дал себе волю. И он ни за что не оставит ее в покое. Что такое – вывезенная мебель и испорченная одежда? Главное – это душевные страдания. И Машка получит все сполна, он запугает ее, сделает полной неврастеничкой. Хорошо бы вообще свести ее с ума, чтобы выгнали с работы и все отвернулись.
Но для начала нужно было хотя бы узнать ее новый адрес.
С этим у него проблем не возникло.
Когда Рустама пригласили в агентство недвижимости, чтобы подписать все необходимые документы, там опять был Юраша. А в его присутствии у Рустама совершенно пропадал кураж, он терял свое смертоносное обаяние и вел себя, как последний лох.
Но когда толстая риелторша, которая вела дело, убедилась, что Рустам согласен все подписать и не собирается выкидывать никаких фокусов, она вышла в соседнюю комнату, где ее ждали какие-то нервные и несговорчивые клиенты. Юрашу она взяла с собой, как самый доходчивый и убедительный аргумент.
Рустам остался наедине с девушкой-секретаршей, которая набирала на компьютере его документы.
Теперь, без Юраши, он почувствовал себя как рыба в воде.
Встав за спиной у секретарши, он разливался соловьем, говорил ей рискованные комплименты, так что через пять минут глупая девчонка совершенно поплыла, и он мог вить из нее веревки.
Тогда Рустам сменил тактику.
Он начал жаловаться, что жестокие люди рассорили его с единственной женщиной его жизни, что Мария Русакова – это его большая любовь, что без нее он не сможет жить. Что родственники прячут ее от него, не дают им поговорить, мешают встретиться.
– Мне бы только узнать ее новый адрес! – вздыхал Рустам, поднимая к потолку свои темные выразительные глаза. – Мне бы только увидеть ее еще один раз! Мне бы только сказать ей о моей огромной любви!
– Но Татьяна Борисовна говорила… – начала было секретарша.
– Ох, эта Татьяна Борисовна! – вздохнул Рустам и сложил руки. – Для нее важно только одно – провести сделку, получить свои комиссионные, а что из-за этого будут разбиты два любящих сердца – до этого ей нет никакого дела!
Он осторожно скосил глаза на секретаршу.
Та все еще колебалась, но чаша весов заметно склонялась в сторону Рустама с его обаятельной улыбкой, с его печальными выразительными глазами. Нужно было добавить на эту чашу еще немного – и Рустам глубоко, горько вздохнул: