Черноглазая старушка тут же обратила ко мне свое картинное, с идеально правильными морщинками, обрамленное хрестоматийным белым платочком личико. Но сказать ничего не успела, соседка ее, чувствующая себя надежно защищенной дверью, проворчала:
— Она вам тут наговорит… А вернулся Игорь в четвертом часу. Я слышала, как его дверь открылась, тут как раз по телевизору показывали…
Но что «как раз» показывали по телевизору, узнать не удалось. Вцепившись в мой локоть сухонькой ручкой, старушка в белом платочке хитро покосилась на соседскую дверь, чисто мальчишеским озорным жестом покрутила пальцем у виска и таинственно прошептала:
— Она дальше своего носа не видит. А Игорек… — глаза бабуськи блестели, как у птицы, а любопытный носик тянулся к земле — теперь она говорила громко, словно похваляясь своей наблюдательностью перед соседкой, — вчера чегой-то к гаражам ходил. У него тринадцатый, кажись. Он откуда-то шел, от остановки, что ли, к гаражу и направился.
Черные глазки впились в мое лицо, каждая морщинка хрестоматийной старушки сияла удовольствием. Оказаться полезной — не так просто в ее возрасте, да и недостаток общения сказывается. Я искренне сказала:
— Спасибо вам большое, вы очень помогли следствию.
А недоверчивая соседка решила «подсластить пилюлю» и прошипела возмущенно:
— Ну ты и сплетница! Делать тебе нечего, только за всеми смотреть!
Дослушивать перепалку я не стала и лихо спустилась вниз. К тому же и время поджимало — минут через пять должен подъехать Кармишин с копиями чертежей. Ведь чертежи — немаловажная часть моего плана. Есть, конечно, и еще кое-что, но с этим я разберусь чуть позднее. А по поводу гаражей… Что ж, гараж — это превосходно. Да еще и тринадцатый.
Едва я вышла из подъезда ручинского дома, как увидела лихо подрулившую на дорожку черную «Ауди». В боковом стекле ее сияло улыбкой круглое поросячье-розовое лицо Кармишина. Александр Николаевич резко, до визга покрышек затормозил и помахал мне рукой. Я подошла и, поздоровавшись, с удовольствием опустилась на мягкое сиденье иномарки. Кармишин чиркнул зажигалкой перед моим носом так, что я едва успела поднести к огоньку кончик сигареты, закурил сам и приглушил доносящуюся из неплохих динамиков музыку.
— Танечка, я сказал Ручину, что у нас заболел техник, и попросил его разобраться с документацией. Там такого наворочено, что его можно держать хоть до ночи! — похвастался Кармишин.
— Чудесно, — слабо улыбнулась я, затягиваясь горьким дымком.
— Таня, зачем вам понадобились чертежи? — изумленно спросил Кармишин, протягивая мне тонкую пластиковую папку с несколькими листами.
— У меня возник небольшой план, как вывести преступника на чистую воду, — буднично ответила я. — Только понадобится ваша помощь. Сегодня в вашем здании дежурят те же ребята, что и вчера?
— Охранники? Ну да, — Александр Николаевич понимал все меньше и меньше. — А зачем…
— Через полчаса вы отпустите Ручина, — проинструктировала я замдиректора. — И пусть ваши охранники следят за ним, после чего устроят обыск в его квартире. Они найдут много интересного, я думаю.
Кармишин согласился — а куда ему деваться? — и его машина, выплюнув меня из уютного салона, уехала. Я внимательно посмотрела на асфальт — а не осталась ли там часть покрышек? По крайней мере жженой резиной пахло явственно. Значит, Александр Николаевич, замдиректора фирмы «Луч», тот еще лихач. Милый мужчина, и главное, не спорит со мной, несмотря на некоторую экстравагантность отдельных моих просьб. Мне это очень даже нравится.
Ну а теперь гараж. Гаражи вообще место великолепное, а особенно для тайников.
Я прошла по заваленной снегом дорожке и только тогда поняла — погода значительно улучшилась. Горсти колючего снега уже не летели в лицо, норовя впиться в кожу. Из-за тускло-серых туч выползло по-зимнему ледяное блеклое солнышко, и холодные лучи его заискрили в нападавших сугробах. Ветер стих и теперь еле заметно перебирал остатки листвы на деревьях.
Гараж под номером тринадцать располагался очень удобно — вроде бы и в глаза не бросался, и не был ви-ден со стороны дома. Он стоял как бы в нише, втиснувшись между построенными, по всей видимости, раньше. И — слава любознательной старушке в белом платочке!
Я огляделась. Здесь было безлюдно. Только где-то вдалеке виднелась машина, из-под которой неэстетично торчали ноги хозяина средства передвижения.
Я буквально носом рыла припорошенную снегом землю вокруг гаража, пытаясь понять — где именно можно сделать тайник? Закопать оружие? Отпадает, это привлечет излишнее внимание, да и следы раскопок скрыть непросто. Простенков между гаражами не было. Я обстучала все кирпичи, надеясь наткнуться на пустоту, — тоже ничего.
У гаража удивительно удобно рос крепкий тополек, который мог бы выдержать даже Кармишина при всей его нехилой комплекции, если бы замдиректора пришло в голову залезть на него. И этот тополек навел меня на определенные размышления.
Снег замел все следы, если они здесь и были, но чуть содранную кору с дерева он прикрыть не смог.
Подпрыгнув, я вцепилась в ствол тополя и, подтянувшись, ухватилась за крышу гаража. Присмотрелась. Между крышей и стеной напиханы остатки рубероида и чего-то мягко-колючего. Кажется, эта субстанция называется стекловатой. Сунув руку в кожаную перчатку — при этом мне пришлось по-обезьяньи балансировать на стволе, рискуя свалиться вниз, — я осторожно протиснула ладонь под толщу стекловаты.
Обшарив все пространство под крышей, в которое только могла протиснуться рука, я уже совершенно разуверилась в своей счастливой звезде. И тут… под пальцами возникло что-то твердое и холодное — это чувствовалось даже сквозь перчатку. Когда умирает надежда, рождается везение, что ни говорите!
Я осторожно выудила тяжелый предмет из-под стекловатного завала, уже зная, что увижу. И не ошиблась — в руке моей лежал самый настоящий пистолет. Тяжелый «макаров», как у меня. Но разве можно так обращаться с оружием! На стволе остались обрывки стекловаты и чего-то там еще. Жестокий запах гари от его дула хлынул мне в ноздри. Посмотрев ствол на свет, я увидела черноту. Да, из этого пистолета стреляли. Причем совсем недавно. И в обойме не хватало одного патрона.
Вот так дела. Хотя именно это я и предполагала здесь обнаружить. Точнее, надеялась. Потому что, вообще-то говоря, Ручин мог спрятать пистолет в любом месте. Вполне возможным было и то, что Игорь Юрьевич, изменив своему принципу — ничего не выбрасывать, избавился от оружия. Но, к счастью, он так не сделал.
Что ж, подготовительный этап почти окончен.
Сжимая пистолет перчаткой, я изящно покинула дерево, аккуратно обернула оружие чистым носовым платком, после чего положила его в сумку. Теперь, кажется, все звенья цепочки на месте.
Вернувшись в квартиру Ручина, я хищно улыбнулась — сценка, задуманная мной, заранее восхищала. Сдать Игоря Юрьевича ментам — что может быть проще? И банальнее… А я не люблю прибегать к ординарным решениям.