— Я очень любила папу, — негромко произнесла Виола, словно читая мои мысли. — Но мы с братом сейчас в таком положении… У Миши нет никого, кроме меня. Он совсем еще ребенок, к тому же болен… Так что я снова глава семьи. Теперь уже навсегда.
Виолетта вскинула подбородок.
— Мне нужно подумать о будущем. До похорон можно дышать спокойно… Но сразу после этого, думаю, начнется.
— Что… начнется? — переспросила я.
— Передел собственности! — невесело усмехнулась девушка. — Неужели кто-то позволит мне самостоятельно владеть папиными активами? Управлять его предприятиями? Мне сегодня даже замначальника тарасовского УВД — тот толстяк, что приезжал со следственной бригадой — намекнул, что мне очень скоро потребуется «крыша». Он прямо так и выразился — «крыша»…
Да, местным правоохранительным органам совершенно ни к чему война за передел собственности Шишкина.
— Ты уедешь за границу после похорон? — спросила я, с сочувствием глядя на Виолетту. Ноша, которая упала на хрупкие плечики британской студентки, явно ей не по силам.
— Ни за что! — отчеканила Шишкина. — Я сделаю все, чтобы сохранить папино наследство. Думаю, с учебой покончено. Да мне все равно только год оставалось учиться… Буду жить здесь, заботиться о брате. Надо поскорее найти союзников — тех, кто мне поможет. Думаю, стоит начать с этого замначальника УВД… Может быть, даже придется выйти замуж. Это должен быть человек влиятельный, лучше всего в годах. Он защитит меня от посягательств. Конечно, с союзниками придется поделиться… но тут уж ничего не поделаешь. Одной мне не справиться.
Что ж, юная Шишкина рассуждает чуточку цинично, зато верно. Большие деньги — огромная ответственность. Другая на месте Виолетты рыдала бы и лежала в обмороке… А наследница уже взяла себя в руки и готова к тем испытаниям, что готовит ей завтрашний день.
— Мне бы только пережить день похорон, — сказала Виолетта, натягивая рукава кофты до кончиков пальцев.
Дочь миллионера ошибалась. Наша первоочередная задача заключалась в том, чтобы пережить сегодняшнюю ночь. Но в тот момент мы этого еще не знали.
— Как там Мишка? — спросила девушка, ставя ногу на первую ступеньку лестницы.
— Спит.
— Я тоже постараюсь заснуть, — с тоской проговорила Виолетта. — Завтра мне понадобятся силы. С утра приедет следователь, и вся эта тягомотина начнется по новой… Женя, как ты думаешь — они найдут того, кто это сделал?
— Не знаю, не уверена, — честно ответила я. — Вообще, ради такого человека, как твой отец, они готовы на все. Преступление такого масштаба…
Виолетта горько усмехнулась:
— Всю жизнь мне внушали, что все люди равны… Какое вранье! Какая жестокая шутка! Папа всегда мне говорил: «Не верь! Это придумали бедные, глупые и озлобленные на весь мир! Люди успешные знают, что это не так!» И вот теперь… даже в смерти у миллионера преимущество!
Виолетта спрыгнула на землю и сказала:
— Завтра же избавлюсь от волков. Пусть они всего лишь орудие, пусть за всем этим кошмаром стоит человек… Я все равно не смогу больше смотреть на них, как раньше. Да, я их любила… выкормила из бутылочки своими руками… Но теперь с этим покончено. После того, что случилось…
— Виола, что ты думаешь о виновнике преступления? — осторожно спросила я. — Кто мог настолько ненавидеть твоего отца?
— Папа умел быть очень жестким, — Виолетта засунула руки в карманы и поежилась на холодном ветру. — У него было много недоброжелателей. Но чтобы отважиться на такое… Следователи меня сегодня раз двадцать об этом спрашивали. Честно говоря, я не знаю.
— Сергей Вениаминович был уверен, что покушение на тебя устроил Крашенинников. Он вчера при мне звонил банкиру…
— Не думаю, что это сделал дядя Олег, — задумчиво произнесла девушка. — Папа всегда его несколько… демонизировал. Представлял страшнее, чем на самом деле. Папа настолько его ненавидел, что порой сам себя накручивал. Дядя Олег… Краш никогда не стал бы стрелять в меня. Если уж он решился бы на покушение, то, во-первых, нанял бы профессионала экстра-класса, такого, что не промахнется. А во-вторых, стрелял бы все-таки в папу…
Следовало признать, что кое-какой резон в словах Шишкиной все-таки был. Но я не стала бы так легкомысленно сбрасывать со счетов столичного банкира. Да, идиотское по своей несуразности покушение на девушку — точно дело рук кого-то другого. А вот смерть секретаря и убийство самого господина Шишкина — это уже очень серьезно. За этим просматривается не просто передел собственности, война за активы. Нет, тут явно в основе лежит личная ненависть. Месть, вот что это такое…
— Теперь, получается, я становлюсь твоим работодателем, — сказала Виолетта, шагая к дому. — Ты не волнуйся. Я тебе заплачу.
— Да я и не волнуюсь, — я пожала плечами. — Может, дать тебе снотворного на ночь?
— Не надо мне никакого снотворного, — поморщилась Виолетта. — Никакое лекарство не поможет, Женя. Ты за меня не волнуйся — утром я буду в полном порядке. Я не из тех, кто чуть что — вены режет. К тому же у меня есть Миша… Ну, спокойной ночи.
Я проводила девушку до дверей спальни, проследила, чтобы Виолетта заперла дверь, а потом вернулась во двор.
В будке охранников горел свет. Кирилл и Вася пили чай.
— Заходи, потеснимся! — позвал меня старший смены. Я с благодарностью приняла приглашение. Кирилл наполнил чашки из эмалированного чайника в веселенький цветочек. Вася разложил на клеенке какие-то пряники. Отхлебывая кирпично-красный и отчаянно сладкий напиток, я незаметно разглядывала обоих парней. Охранники выглядели совершенно раздавленными. Еще бы, на них прежде всего падала тень вины — где были в момент убийства? Почему недосмотрели? И то, что убийство произошло скорее всего вообще не в Шишках, а где-то в другом месте, дела не меняло.
— Целый день законники нервы трепали! — пожаловался Вася. Кирилл, хлюпая чаем, молчал.
— А вы сами-то что думаете? — поинтересовалась я, сочувственно кивая. — Кто убил хозяина?
— Так волки, ясен пень! — вытаращил глаза Василий. — Ты труп-то видела? Сколько живу, такой жути не видал…
Я посмотрела на Кирилла. Старший был не так простодушен. Он мирно прихлебывал чай и не собирался посвящать меня в свои мысли по поводу смерти Шишкина. Ну, как знаешь… Как говорил наш инструктор по подрывному делу, вольному воля, спасенному рай.
— Ну, я пойду, пожалуй. Спасибо за чай! — поблагодарила я, вставая. Показалось мне или в глазах Кирилла мелькнуло облегчение? — Спокойной ночи.
— Наше дело — бдительность, какая уж там спокойная ночь, — вздохнул Вася.
Я на секунду задержалась на пороге.
— Ребята, не мне вас учить… Но вы сегодня того… В оба смотрите.
— Не учите дедушку кашлять! — притворно обиделся Василий.
Больше я их живыми не видела.