Ханна сделала глубокую затяжку и снова взглянула на записку на кухонном столе. Что теперь будет с Эриком? Может, успех «Майнд серф» положит конец его замкнутости? Она устала все время брать инициативу на себя. И первой поднимать болезненные вопросы в их отношениях. Почему ей приходится играть роль недовольной тетки? Будь его воля, все проблемы замалчивались бы изо дня в день. Ханна выпила немного вина и провела пальцем по буквам записки. У Эрика красивый почерк. И красивые руки. Она сразу обратила на это внимание, когда они впервые встретились. Красивые руки — это сексуально.
Но пытаться с ним говорить бесполезно. Попытки всегда заканчивались ссорой. Ханна устала от перепалок. И от маниакального нытья мужа о ребенке. Ребенок — огромная ответственность, которая связала бы их друг с другом. Думает ли он об этом? Осознает ли? Ханна не собирается становиться обиженной одинокой мамой. Она затушила окурок в бокале с вином, и ей стало нехорошо. Курение — дерьмовое занятие.
Ханна почистила зубы и разделась в ванной, чтобы не разбудить Эрика. Тихо войдя в спальню, она скользнула под теплое одеяло. Поставила будильник на семь. Пяти часов сна должно хватить. Придвинулась к Эрику и уснула.
* * *
Ханна находилась в просторном помещении с затхлым воздухом, пропитанным плесенью. Голая, она лежала на животе в десятисантиметровом слое пыли или, может быть, пепла. Ханна встала. В одной руке она все еще держала старый будильник. Стрелки остановились, едва преодолев отметку в пять часов. Фиолетовой жидкости не было. Теперь на безжизненных часах осталась лишь пыль. Ханна огляделась. Неподалеку лежала перевернутая вешалка. Рваные коробки. Манекен с оторванной рукой смотрел на нее пустыми глазами. За манекеном Ханна увидела эскалаторы. Вокруг царили тишина и запустение. На полу у прилавка валялся кассовый аппарат. Ящик с деньгами выдвинулся, и оттуда высыпались купюры и монеты. Все было покрыто белым пеплом.
У эскалатора Ханна заметила кучу бумажных пакетов. Она сразу узнала логотип. Она находилась в универмаге NK [48] . Зрелище напугало ее. Напугало, но больше расстроило. Ханна встала и пошла к эскалатору. Пол был засыпан стеклом и хламом. Острые края ступеней причиняли боль, когда Ханна босиком шла вниз, стараясь не наступать на осколки. Она спустилась на первый этаж. Просторный светлый атриум был покрыт пеплом. Разбитые витрины, перевернутые полки. Создавалось впечатление, что здесь устроили погром хулиганы. Но воровать они не собирались: в пыли лежали украшения, деньги и дорогие часы. Все предметы казались бесцветными и старыми. Ханна запыхалась. Прямо у входа лежала перевернутая полицейская машина. С выбитыми окнами и помятым кузовом. За автомобилем виднелись стеклянные двери на улицу Хамнгатан. Разбитые. Должно быть, машина пролетела насквозь. Ханна посмотрела на улицу. Там она заметила другие брошенные машины. Все с разбитыми окнами, открытыми дверями и разорванной обивкой в салоне. Там тоже лежал белый пепел. Повсюду — та же загадочная тишина. Делая крюк, Ханна направилась к выходу, боясь слишком близко подойти к перевернутой машине.
— Тигренок. Ты где?
Услышав чужой голос, Ханна вздрогнула и вдруг вспомнила о своей наготе.
* * *
Эрик проснулся. Ханна горела и крепко, так что побелели суставы, сжимала подушку. Наверное, ей приснился кошмар. Эрик осторожно дотронулся до жены. Ее веки задрожали, а губы зашевелились. Она что-то шептала во сне. Он поцеловал ее в щеку.
* * *
— Кто там?
С сильно бьющимся сердцем Ханна медленно обернулась. Детский голос? Она пошла назад и посмотрела наверх на разные этажи. С пролетов свисали кабели. Трубы, словно древние кости, торчали из бетона.
— Ау! Есть там кто-нибудь?
Она прислушалась. Снова раздался какой-то звук. На этот раз тише. Голос девочки. Ханна ближе подошла к эскалатору.
— Куда ты подевалась?
Наверняка девочка внизу, в подвальном помещении. Ханна начала спускаться вниз по эскалатору. Здесь, внизу, было гораздо темнее. На последней ступени Ханна остановилась, давая глазам время привыкнуть к темноте. В глубине около продуктового отдела висел непроглядный мрак. Справа от Ханны стоял разбитый хлебный прилавок, а слева на полу валялась кухонная утварь.
В сумерках что-то виднелось. Тень. Совершенно неподвижная. Может, манекен? Но он был таким маленьким. Ханна прошла немного вперед между темными полками.
— Есть тут кто-нибудь?
Тень не шевелилась. Но теперь стало заметно, что к Ханне спиной стоит маленькая девочка. Ханна сделала еще несколько шагов, перевела дух и громко проговорила:
— Привет, дружок. Не бойся.
Девочка медленно повернулась.
— Я не боюсь.
Несмотря на темноту, Ханна заметила грязь на лице девочки и ее помятое, испачканное платье. Волосы были взъерошены.
— Вы не видели маленького котенка?
Ханна покачала головой и присела на корточки.
— Что ты тут делаешь?
Девочка наклонила голову набок.
— Ищу своего тигренка.
— Куда все подевались?
— Кто «все»?
— Те, кто приходил сюда и покупал продукты. Те, кто ездил на машинах по улицам и приобретал хлеб вон там. — Ханна показала на разбитый прилавок у эскалатора.
Девочка пожала плечами.
— Их нет. Никого нет, — равнодушно ответила она.
— Но куда все могли подеваться?
На лице девочки вдруг отразился испуг. Она посмотрела по сторонам.
— Вам нельзя здесь быть. Он может появиться в любую минуту.
— Кто «он»?
Девочка не отвечала, а лишь молча стояла и смотрела на Ханну. Та повысила голос.
— Кто может появиться в любую минуту?
Девочка опустила глаза, нервно теребя пальцы.
— Мужчина без лица.
* * *
Будильник пронзительно зазвенел. Ханна нащупала его, нашла кнопку и нажала. Она зажмурилась и попыталась собраться с силами. Вырвавшись из власти сна, Ханна открыла глаза. Яркие лучи солнца пробивались между планками жалюзи. Ханна проснулась вся в поту и с головной болью. Она не вставала и смотрела на Эрика. Он спокойно спал. С полуоткрытым ртом. Будильник нисколько его не потревожил. Ханна провела рукой по его густым темным волосам. Нетипично сексуальный профессор. Зануда и эгоист, но такой привлекательный. Ханна с удовольствием осталась бы в постели до его пробуждения. Но она знала, что он не любит, когда его будят, и легко мог проспать еще несколько часов. Ханна встала и приняла душ. Долго мылась, подставляя лицо под холодную воду. Очередное утро, когда после пробуждения она чувствовала себя более уставшей, чем перед сном. Тело болело. Конечности затекли и теперь ныли. Виски пульсировали. Мигрень. Ханна чувствовала себя нездоровой. В другой день она бы взяла больничный, но нынешняя ситуация не позволяла остаться дома. За ночь в банке могло случиться все что угодно.