— Таблетку нужно растворить в сладком напитке. Это ускорит ее действие.
Сара начала перебирать содержимое бара.
— Думаю, кола подойдет? Она холодная.
Аль-Рашид следил за Сарой взглядом. Она открыла красную банку. Затем достала маленькую белую таблетку, похожую на аспирин. Осторожно встряхнула банку, чтобы лекарство растворилось. Мохаммад молчал, но тело было напряжено, как натянутая тетива. Сара помогла ему выпить. Мохаммад проглотил кровь, желудочный сок и колу. Осторожно положив его голову на ковер, женщина встала.
— Ну вот, Мохаммад. Скоро этот неприятный вечер закончится. Какая ирония, что вашим спасением станет национальный американский напиток, не правда ли?
Сара со стуком поставила пустую банку на барную стойку и, не оборачиваясь, пошла к входной двери. На полу, словно искусственный остров посреди бордового моря, лежал арабский магнат. Рухнувшая миниатюра «Бурдж-эль-Араба». Со спущенным парусом. Напряжение покинуло тело. Спустя несколько минут сердце остановилось.
* * *
Стокгольм, Швеция
Оставалось еще полчаса. Сидя там, в ожидании, он заснул. Бумаги выскользнули из папки и разлетелись по серому каменному полу конференц-зала, сложившись в разноцветный узор. Он не стал их поднимать и попытался найти более удобное положение на жестком офисном стуле. В душе у него играли самые красивые в мире ноты.
Дверь открылась, и на пороге появился молодой студент-инженер с темными взъерошенными волосами и лицом, покрытым веснушками. Эрик неохотно прервал прослушивание оперы «То́ска», но только наполовину, вытащив один наушник.
— Будете «раковую» колу или классическую?
Эрик закатил глаза.
— Если вы имеете в виду низкокалорийную, то да, ее, пожалуйста. И все эти разговоры о раке — чушь. От колы еще никто не умирал.
Студент пытался сделать вид, что не замечает разбросанных по полу листов.
— Хорошо, профессор. Я поставлю ее около кафедры.
Эрик кивнул и откинулся на спинку.
— Со льдом и лимоном, будьте добры.
Он вставил наушник обратно, и ария вновь зазвучала в стерео.
Эрик думал о предстоящей лекции. Секретарь сообщила, что записались несколько сотен слушателей. Основная тема сегодня заключалась в подробном анализе его исследования, то есть Эрику была хорошо знакома. Он знал, где могут быть подводные камни.
То́ска оказалась в тюрьме и теперь обращалась к своему приговоренному к смерти художнику. Amor che seppe a te vita serbare… Всегда и неизменно будет любовь нам лить свой свет могучий, в мире вечно блаженном…
От мыслей о докладе Эрик ушел в воспоминания о ночном единоборстве. Под белой рубашкой скрывались глубокие царапины. Они с Ханной занимались любовью. Когда она взволнованным и дрожащим голосом шептала «нет» и пыталась оттолкнуть его, он сопротивлялся. Упорствовал. Она чувствовала, что Эрик теряет контроль, и пыталась обезопасить себя. Такова была их договоренность. Но его опьянял ее аромат. Будоражила ее влажная шея. Он не мог и не хотел слушаться. Когда противиться было уже поздно, Ханна плотно прижала его к себе. Поддалась ему. Когда потом Эрик лег, уткнувшись в ее волосы и тяжело дыша, Ханна заплакала. Сначала тихо всхлипывая. Потом горько, от отчаяния.
— Гад. Чертова сволочь.
Она его исцарапала.
В дверном проеме появился веснушчатый студент. Эрик бросил взгляд на часы и кивнул. Он выключил музыку на середине финального дуэта, встал и отправился в недолгий путь следом за лохматой головой к залу «Ф2». Первое, что профессор увидел, когда поднялся на сцену около кафедры, — приклеенный на бокал с колой-лайт кем-то, возможно «веснушками», логотип Организации по борьбе с раком. Юмор в стиле Технологического института. Гул в зале стих. Эрик откашлялся и обвел глазами публику. Он не увидел ни одного знакомого лица. За последний год он мало контактировал с учениками.
— Добрый день. Меня зовут Эрик Сёдерквист. Семнадцать лет назад я проходил здесь четырехлетнее обучение по специальности «инженер» со специализацией «компьютерные технологии». После этого я продолжил более глубокое изучение научного применения компьютеров. Пять лет назад защитил докторскую диссертацию по НКИ — нейрокомпьютерному интерфейсу, другими словами, по взаимодействию мозга с компьютером. Сейчас я уже год руковожу проектом, который мы называем «Майнд серф». Это междисциплинарный проект, совмещающий в себе ведущие мировые достижения в области нейрофизиологии и наши самые продвинутые информационные технологии. Мы сотрудничаем с Каролинским институтом и Киотским университетом, и моя команда подала множество заявок на патенты в данной области. Надеюсь, что через сорок пять минут вы будете так же, как я, гореть этим проектом.
В зале воцарилась тишина. Эрик взял пульт и включил первый рисунок.
— Мозг состоит из более чем ста миллиардов нервных клеток. Количество синапсов или областей контакта нервных импульсов, идущих от одной нервной клетки к другой, вообще не поддается подсчету. Эти синапсы вместе с нервными волокнами образуют сеть с невероятным потенциалом. Сны, воспоминания, чувства, движения, впечатления создаются в процессе непрерывной передачи импульсов. Несмотря на то что в наше время мозг — важнейший объект исследований, мы по-прежнему мало что знаем об этом биологическом суперкомпьютере.
Сёдерквист щелкнул еще раз, и на экране появилось следующее изображение.
— Сегодня мы проживаем гораздо более долгую и здоровую жизнь благодаря небывалому прогрессу как в области медицины, так и в области технологий. У нас есть эффективные лекарства. Мы владеем передовыми инструментами, такими как кардиостимуляторы и протезы, и рядом вспомогательных средств различной сложности для людей с ограниченными возможностями. За последнее десятилетие мы также достигли больших успехов в трансплантологии. Мы стали возлагать надежды на изучение генов и выращивание стволовых клеток. Но все эти изменения пока еще не решают проблемы миллионов людей, страдающих от серьезных травм мозга.
На экране появились лица знаменитостей с известными болезнями.
— Только в США больше пяти миллионов живут с повреждениями головного мозга, два миллиона страдают параличом, миллион — болезнью Паркинсона и еще миллион — слепотой. Помимо того, двадцать миллионов лишены слуха. К этому еще нужно добавить пациентов с инсультом и другими сопутствующими заболеваниями, такими как депрессия. Многие из этих болезней и травм заключаются в неспособности мозга распознать импульс и выполнить команду, идущую от нервов к мышцам. Это проявляется в слепоте, потере возможности коммуникации и частичном или полном параличе.
Эрик глотнул газировки и моргнул веснушчатому студенту, сидевшему в первом ряду.
— Компьютерный процессор во многом похож на мозг человека. Оба они работают в бинарной системе и передают команды с помощью импульсов. Сходство дает возможность комбинировать эти две системы. Во взаимодействии компьютера и человека мы находим решение многих вышеобозначенных проблем. Такова моя миссия. Я работаю над созданием компьютерных систем, управляемых мыслью. И над разумом, управляемым компьютером.