Чертыхаясь, Жорик понесся в автобус, где сидели несколько человек, так же опаздывающие на рейс в Шереметьево. Ульяна, сдерживая торжествующую улыбку, спокойно шла сзади. Она прекрасно знала, что раньше времени самолет не отправят. Просто русские не торопятся на посадку, предпочитая спустить последние денежки в дьюти-фри, автобусы стоят пустые, а новые пассажиры, уже с других рейсов, прибывают и прибывают. Аэропорт крошечный, везде толпы народа, огромные очереди. Вот их и пытаются раскидать по самолетам. Как прикинула Ульяна, сидеть в ожидании вылета придется минут сорок, несмотря на «последнее предупреждение». Но Схованский трус. Он уже знает, что такое опоздать на самолет, и ему это очень не понравилось. Усевшись на сиденье в почти пустом автобусе, Жорик с тоской смотрел теперь на здание аэровокзала, где остались заветные бары.

Чуть ли не впервые в жизни Жорик Схованский вошел в самолет трезвым! Сел и тут же начал ерзать.

– Взлетим – налью, – пообещала Ульяна.

И Жорик терпеливо ждал. Он до смерти боялся, что его внесут в черный список как дебошира или вообще отдадут по суд. В прошлый раз еле-еле удалось отмазаться.

– Меня посадят, а ты будешь на мои деньги шиковать! Со своим любовником! – устроил он тогда жене настоящую истерику.

– Так и будет, – не выдержала Ульяна. Вариант с тюрьмой ее тоже устраивал.

Зато он не устраивал Жорика, который теперь ерзал, ежился, но терпел. Мимо то и дело проходили очаровательные стюардессы, проверяя, вертикально ли зафиксированы спинки кресел и все ли пассажиры пристегнули ремни.

– Не желаете ли плед? – спросила одна у Жорика, видя, что тот не в себе.

– Нет, спасибо, – промямлил Схованский.

– Принесите мне, – улыбнулась Ульяна.

Девушка кивнула и ушла. Жорик съежился и затих. Вскоре бортпроводница вернулась с пледом и наушниками. Схованский, поморщившись, отказался и от них.

Ульяна накинула на ноги плед и закрыла глаза. Слава богу, рейс не задержали. Через сорок минут, которые, как и предполагала Ульяна, пришлось просидеть в салоне, они взлетели.

Муж, то и дело вздыхая, смотрел на табло в томительном ожидании, когда же погаснет значок «пристегните ремни». Наконец, лайнер набрал высоту.

– На, – сказала Ульяна, протягивая Схованскому пластиковую бутылку с виски. Тот благодарно что-то промычал и мигом свинтил пробку.

Сок они всегда брали яблочный. Если туда плеснуть виски, то цвет напитка не вызовет подозрений у бортпроводников. Сейчас с этим строго: в полете категорически запрещено употреблять спиртные напитки. Сделав пару глотков, Жорик блаженно улыбнулся. Получив допинг, он вновь почувствовал себя человеком. Жизнь, что называется, налаживалась…

Мечта Жорика

В детстве он мечтал о машинках. Маленький Жорик просто обожал их, эти игрушечные машинки, возился с ними часами, а когда вырос, с такой же страстью стал относиться и к настоящим. Можно сказать, что ему повезло: он нашел свое призвание.

Высшее образование Жорик так и не получил. А зачем? В техникуме, еще в том, «совковом», Схованский выучился на автомеханика. А «совок», как бы его ни ругали за пустые полки в магазинах и огромные очереди за колбасой, толк в образовании знал, что в высшем, что в среднем. Матчасть Жорик вызубрил наизусть, а работая в гараже, в автоколонне, не только выучился пить по-черному для того, чтобы снимать усталость, но и досконально разбираться в автомобилях. Заодно Схованский обзавелся друзьями, которые всю жизнь ему потом помогали.

Деньги ему всегда доставались легко. Жорик просто не задумывался об этом. Маленький просил у папы: купи. В основном просил игрушечные машинки. И Схованский-старший покорно лез в карман за деньгами. Когда отец ушел из семьи, то чувство вины было настолько сильным, что его рука не уставал шарить в кармане в поисках портмоне. И Жорик получил уже настоящую машину, которой обрадовался несказанно. Со стартовым капиталом тоже помог папа. Ни у кого не было денег, а у Жорика были, вот он и стал учредителем.

Его бизнес процветал, потому что другой, лучшей доли, он для себя никогда не желал. Шины, скажете вы? Ха! Шины! Да какая же это рутина? Сход-развал рутина?! Мойка машин рутина?! Да пошли вы со своими заводами-пароходами! Настоящая жизнь – в гараже! Где так вкусно пахнет бензином и машинным маслом, гудят моторы, и где работают настоящие мужики.

Даже будучи пьяным, всю работу, связанную с обожаемыми им машинами, Жорик Схованский выполнял виртуозно и в случае чего, уже став владельцем нескольких моек, охотно подменял своих работяг. Его любили, а потому никогда не кидали.

– Мировой мужик! Во! – говорили люди, которые на него работали.

Как и многие алкоголики, Жорик Схованский был человеком незлопамятным и открытым. Жадность и занудство были ему несвойственны. Он помнил обо всех днях рождения всех своих многочисленных друзей, а тех, кто на него работал, Жорик тоже искренне считал своими друзьями. Всем он дарил дорогие подарки, всем накрывал столы, если надо – легко отпускал с работы. Все эти даты были записаны у него в календаре, традицию Жорик соблюдал свято, и в конце концов «пустых» дат в этом календаре почти не осталось. Единственное, чего Жорик никогда не отмечал, это день рождения жены. И никаких подарков он ей, само собой, не дарил. Даже букета цветов при выписке из роддома. Но это была особая история.

Жену свою Жорик не любил. Точнее, не успел полюбить. Ну, как это? Пару раз секс, подробности которого он припоминал с огромным трудом, вроде бы было, и – бац! Здрасьте, я беременна! Жорик посчитал, что его «поймали». И друзья его так считали.

– Да, залетели тебя, – искренне сочувствовали они. – Понятное дело, она ведь не москвичка. Не ты ей нужен, а прописка.

Жорик охотно усомнился бы в том, что Гришка – его сын. Но разве от таких сыновей отказываются?! Нет, ими гордятся! Вот и Жорик всем говорил:

– Гляньте, какие мы, Схованские!

И его многочисленные друзья опять-таки были единодушны:

– Похож, похож. Ну, вылитый отец!

Впрочем, и детские фотографии Жорика это подтверждали. Гришка – Схованский, никаких сомнений!

К сыну Жорик всегда относился с опаской. Когда Гришка был маленьким, просто не знал, как с ним обращаться. Однажды, семилетнему, налил пива. Завел к себе в гараж, показал новую тачку. И, открыв бутылку, налил, как взрослому, ему и себе, обмыть. Гришка глотнул и сморщился: гадость! Потом пиво выплюнул. Жорик аж передернулся. Сын выплюнул пиво! Как и не мужик. Потом Жорик стал себя утешать: маленький еще, не понимает. Гришка, набычившись, молчал. Именно в этот момент между отцом и сыном и возникло непонимание. Гришка не мог понять, почему папа заставляет его глотать эту гадость? Схованский же не догонял, почему сын упрямится? Не водки же налил. Пиво – это вкусно. Надо же с чего-то начинать!

Узнав о происшествии в гараже, жена закатила скандал. Свекровь ее поддержала. Вместе они приперли Схованского к стенке: и думать не смей!