Но теперь все изменилось. Теперь я другая! Вот честно – с этого самого момента, с этой самой секунды я обязательно стану городской! Я не хочу больше подходить к коровам!
…Мы с родителями пили чай на кухне. Папа читал газету.
– Завтра с утра уезжаю в командировку, – пробормотал он, не отрываясь от газеты. – Обещали хорошо заплатить. И на кредит отложим, и что-нибудь останется.
– Я рада, Валера, – улыбнулась мама. – У Шуры в следующем месяце выпускной, нужно сдавать на столы.
Со двора послышалось мычание:
– Му-у!
– Зорька пить хочет, – сказал папа.
«Эта Зорька все мне испортила, – подумала я. – Зачем мы только ее купили! Оставалась бы на ферме, и всем было бы хорошо!»
– Му-у! Му-у! – снова промычала корова.
Я даже не шелохнулась.
– Му-у! Му-у! Му-у!
Папа поднял глаза от газеты и выразительно на меня посмотрел.
Я сделала вид, что ничего не понимаю. Сидела и спокойно пила чай.
– Ладно, сам схожу, – вздохнул папа. Со слипающимися от усталости глазами он отложил газету, встал из-за стола и направился к выходу.
– Валера, подожди, ты устал, я сама напою, – сказала мама и поднялась.
Я посмотрела на маму. После утренней торговли на рынке и рабочего дня в библиотеке она тоже еле стояла на ногах.
«Бедные родители, устали после работы, а теперь идут корову поить…» – сочувствующе думала я и кусала губы.
Точно так же изнутри меня грызла совесть.
И мое сердце не выдержало.
– Сидите! Я сама все сделаю! – закричала я и пулей выскочила на улицу.
Взяла ведро, набрала из колонки воды и направилась в коровник.
При виде меня Зорька радостно замычала. Я раздраженно поставила перед ней ведро, вокруг расплескалась вода.
– Пей давай! – сурово сказала я.
Зорька стала шумно, с причмокиваниями, пить воду, очень быстро опустошила емкость, благодарно, с любовью на меня посмотрела и снова замычала.
«Еще хочет, – недовольно подумала я. – Вот не буду ее поить! Чем больше она будет пить, тем больше будет давать молока, и тем больше мне придется стоять на рынке! А я не хочу туда ходить!»
– Му-у, – жалобно промычала Зорька и заглянула мне в глаза.
– Ладно, сейчас! Хватит мычать, надоела! – резко сказала я и принесла еще воды. Она выпила до половины ведра и с довольной мордой отошла.
Обычно перед тем, как уйти из коровника, я говорила Зорьке что-нибудь ласковое, чесала за ушком, подсыпала на пол свежих опилок, но сейчас она жутко меня раздражала, и я просто видеть ее не могла.
Поэтому перед уходом я даже не посмотрела в ее сторону. Сердито взяла ведро и направилась к выходу. Меня распирала злость и к корове, и ко всей ситуации.
«Это корова во всем виновата! Это все из-за нее!» – возмутилась я и взялась за ручку двери. И тут я будто очнулась. Со мной что-то произошло. В хлеву была полная тишина. Слышалось тяжелое дыхание коровы. Я стояла к ней спиной и не видела ее, но почему-то мне казалось, что она грустит.
Да, она грустит. Из-за меня. Из-за того, что я выплеснула на нее всю свою ненависть.
Перед глазами помутнело, и по моей щеке покатилась слеза. Внутри души словно растаяла ледяная глыба ненависти, которая появилась после удара мячом по бутылке.
«Какая же я гадкая!.. – с искренним чувством подумала я. – Бедная корова ни в чем не виновата, а я на нее срываюсь! Ругаю ее за то, что она хочет пить! Обвиняю ее в том, что из-за нее надо мной посмеялись! Недовольна тем, что она дает много молока! Какая же я подлая! Да как вообще можно так думать?! Да если бы не Зорька, мы бы еле сводили концы с концами! Она наша кормилица! Наша умница и наше любимое золотко! Зоренька, наша девочка, наше солнышко, она изо всех сил старается давать нам молоко, а я на нее злюсь! Какая ж я бесстыжая! Какая неблагодарная!»
Я убрала ладонь с металлической дверной ручки и медленно повернулась к Зорьке.
Она печально смотрела мне в след. А когда я повернулась, она подняла глаза и грустно посмотрела прямо мне в глаза.
– Заинька ты моя… Маленькая… – сказала я и крепко обняла ее за шею.
Мне было очень стыдно перед коровой.
– Прости меня, пожалуйста! Прости! Зорька, миленькая, как же я рада, что ты у нас есть! Как же я рада, что ты даешь нам молоко! Пожалуйста, не обижайся на меня, ладно? Я очень тебя люблю, правда! Прости, прости меня, пожалуйста!
И вдруг Зорька сделала то, чего не делала еще ни разу в жизни.
Она лизнула меня по щеке своим огромным шершавым языком!
Я замерла от неожиданности.
А потом в груди разлилось тепло, чувство любви и благодарности к Зорьке.
– Спасибо тебе, спасибо! Значит, ты меня простила!
Если бы вы знали, какая возникла легкость на душе!
А потом я почувствовала, что во мне резко что-то изменилось. До этого момента в голове был страшный сумбур, но теперь туман рассеялся, и сейчас, стоя в обнимку с коровой, я отчетливо увидела всю ситуацию.
Я переживаю из-за того, что Саша посмеялся, что я из деревни, и разгромил мой прилавок. Переживаю из-за того, что Вика украла мои идеи и сказала, что я деревенская. Из-за них я возненавидела Затеряевку и стала возмущаться, что у нас есть корова. Из-за них я решила стать городской.
Но теперь меня как будто развернуло на сто восемьдесят градусов.
Я переживаю из-за того, что у меня не состоялась с ними дружба, но сейчас неожиданно поняла: а зачем мне нужна дружба с людьми, которые надо мной смеются? Зачем нужна подруга, которая смеется над моим деревенским происхождением? Зачем нужен друг, который смеется над тем, что я торгую на рынке?
Да незачем!
Дружба – это когда люди друг друга понимают, понимают все, что происходит в жизни другого человека, поддерживают и подставляют свое плечо, когда другу тяжело. А если Саша надо мной смеется, разве можно назвать это дружбой? По-моему, нет.
Ну и зачем мне тогда переживать?
Да, я деревенская! Да, я выросла в Затеряевке! Да, у нас есть корова! Да, я ее дою и убираю за ней навоз! Да! Да! Да, и еще раз да! И мне за это не стыдно! А еще я люблю свою деревню! Люблю красивый пруд, акациевую рощу, пшеничные поля! Да, сейчас уже не живу в деревне, но я не хочу от нее отрекаться. Я деревенская, вышла из деревни, и мне за это не стыдно! Я хотела стать такими, как городские, но теперь понимаю, что это глупо! Человек должен ценить то, что он имеет. То, что ему дано. Человек должен любить свои корни. Нет разницы, где он родился – в горном ауле, в деревне или в столице. Самое главное, это какой человек внутри. Можно быть деревенским и иметь доброе сердце, а можно быть городским и вести себя подло. Вот Вика с Сашей. Оба городские, Саша к тому же часто ездит за границу со своим футбольным клубом, но какой в этом толк, если они смеются над другими? Отныне я никогда не буду жалеть, что родилась в деревне! Я люблю деревню! И люблю свою семью! Самое ценное для меня – это семья, и я всеми силами буду помогать родителям погашать кредит, буду торговать на рынке хоть круглыми сутками, а если кому-то кажется смешным, что я деревенская, то нам с таким человеком просто не по пути!