Бет постаралась представить Рафаэля в детстве – с более длинными и вьющимися волосами и не таким циничным взглядом, как сейчас. Она ничего не знала о его прошлом, кроме той малости, которую он сам решил поведать. Можно было, конечно, расспросить о нем Грейс, но сестра немедленно сделала бы неверные выводы.
Бет легко могла предположить, что в доме было тесно и многолюдно, а родители семерых детей отчаянно нуждались в деньгах. Скорее всего, Рафаэль подружился с Цезарем, потому что кто-то в его семье работал на Наварро.
– Твои сестры замужем?
– Все, кроме Розы. Она… немного отстает в развитии. Это не наследственное, как ты понимаешь, – неохотно добавил Рафаэль. – Осложнения при родах.
– Понимаю, – задумчиво протянула Бет. Она думала о том, что родители Рафаэля должны были организовать пять свадеб, а, возможно, еще собрать приданое, если, конечно, в Аргентине сохранился обычай давать дочерям приданое. Кроме того, им приходится содержать Розу. Вероятно, Рафаэль им помогает – он явно беспокоился о незамужней сестре.
– Роза все еще живет с родителями?
– Нет. Ее взяла к себе наша старшая сестра Делорес. – Рафаэль отвечал все короче и неохотнее.
– Но никто из вас не живет в Буэнос-Айресе?
– Нет. – Рафаэль явно хотел избежать разговора о семье точно так же сильно, как два дня назад.
– Родители живы?
– Отец. Мать умерла вскоре после того, как мне исполнилось десять лет.
– Мне очень жаль, – сочувственно покачала головой Бет.
– Мне тоже.
– Наверное, твоему отцу было трудно одному растить детей?
– Он снова женился через шесть лет после смерти мамы. – На лице Рафаэля резко заиграли желваки.
Похоже, он не одобрял мачеху. Заодно это объясняло, почему Роза живет у старшей сестры. Бет поняла, что в семье Рафаэля что-то неладно, еще по его реакции на вопрос Эстер. Возможно, это внутрисемейное напряжение было вызвано его желанием сбежать из дома, от мачехи и нищеты, в которой он рос… Армия вписывалась в теорию Бет как идеальное место, куда может уйти из дома амбициозный юноша, который хочет повысить свой социальный статус. Теперь становилось понятно еще кое-то: почему ее отказ войти в богатую и влиятельную семью Наварро вызывает у него такое раздражение.
Рафаэлю было невдомек, какие мысли бродят в голове Бет, откладываясь задумчивыми морщинками на чистом лбу. Сам он тоже нахмурился, осознав наконец, что сидит на кровати, держа ее в объятиях…
Несмотря на ершистость Бет, на ощупь она казалась мягкой и женственной. Упругая грудь упиралась в жесткие мышцы его груди, а спина была гибкой и податливой, когда он поглаживал ладонью тонкую ткань футболки. Ее шелковистые волосы пахли фруктами, легкий цветочный аромат духов щекотал ноздри. В этот момент Бет целиком завладела его чувствами и едва не пробила брешь в оборонительных рубежах. Тех самых, которые должны были стоять до последнего, как бы ни называла себя эта упоительная и интригующая женщина – Бет Блейк или Габриэла Наварро.
Рафаэль выпустил Бет из объятий и решительно поднялся:
– Если хочешь, я покажу, где тренажерный зал.
Она растерянно моргнула от неожиданности, но мгновенно взяла себя в руки и широко улыбнулась:
– Составишь компанию?
Рафаэль опешил:
– То есть?
Она вытянулась перед ним во весь рост, стройная и гибкая, в голубом свитере и обтягивающих джинсах:
– Грейс говорила, вы с Цезарем были спарринг-партнерами?
– Да.
– У меня черный пояс по карате.
– И ты предлагаешь нам спарринг? – не поверил Рафаэль.
– Тебя смущает, что я женщина?
– Дело не в том, что ты женщина. – Он запнулся, услышав, как Бет иронично хмыкнула. – А в том, что я служил в спецназе.
– Что из этого?
– Единоборства, которым меня учили, гораздо опаснее карате.
– Можешь убить человека голыми руками?
– При необходимости.
Лицо Бет не выдало ее потрясения. Он лишь озвучил то, о чем она давно догадывалась по хищной пластике его движений, в которой сквозило что-то летальное – как для врагов, так и для влюбленных женщин.
– У тебя возникала такая необходимость?
– Да. – На его сжатой челюсти запульсировала жилка.
– Надеюсь, сегодня ее не возникнет, – весело заметила Бет. – Ну пожалуйста. Рукопашная схватка гораздо увлекательнее, чем бой с боксерской грушей, на которую пришпилены ваши с Цезарем фотографии.
– Что такого увлекательного ты видишь в том, чтобы наполучать синяков?
– А я их наполучаю?
– Нет, если этого можно будет избежать, – пообещал Рафаэль.
Бет смотрела на него и видела мощную боевую машину, замаскированную дорогим костюмом и другими атрибутами цивилизованного человека. Но все-таки…
– Я верю, что ты меня не обидишь, Рафаэль. По крайней мере физически.
Если бы Бет могла так же доверять ему в плане своей эмоциональной безопасности!
Ее чувства к семье Наварро так запутались, что девушка почти оставила надежду в них когда-либо разобраться. В этом хаосе ее нарастающее влечение к Рафаэлю было одной из вещей, в которых она не сомневалась. Другой была уверенность, что зайти в отношениях с ним дальше нынешних границ будет ошибкой. Аура опасности, которую он носил как вторую кожу, была достаточным предостережением всем, у кого могло возникнуть желание разбудить заточенные внутри него эмоции. Другими словам, пугающий и загадочный Рафаэль Кордоба был Бет не по зубам.
Она поймала на себе его изучающий взгляд.
– Хорошо, – кивнул Рафаэль. – Переодевайся. Я тоже пойду переоденусь. Встречаемся наверху в тренажерном зале через десять минут.
* * *
Обещание не замахиваться на заведомо недостижимые цели не закалило характер Бет настолько, чтобы она могла сдержать восхищение, увидев Рафаэля в тренажерном зале десять минут спустя.
Черная безрукавка плотно обтягивала рельефную мускулатуру торса, открывая сильные загорелые руки, в глубоком вырезе на груди виднелись темные шелковистые завитки волос. Штаны из мягкого хлопка низко сидели на узких бедрах, облегая длинные сильные ноги. Он был босиком.
– Готова?
Бет пришлось применить силу воли, чтобы оттащить взгляд от этой ожившей античной статуи атлета-олимпийца. И еще раз, чтобы ответить Рафаэлю ровным беспечным тоном.
– Разве не видишь?
Рафаэль видел, но не мог понять, к чему это она приготовилась. Бет заплела белокурые волосы в косу и облачилась в спортивный костюм, напоминавший его собственный. Самая подходящая форма для тренировочного боя, но идея спарринга приобретала неприличный подтекст при первом же взгляде на пышные округлости груди с торчащими сосками, темными и продолговатыми, как ягоды, под слегка просвечивающей белой тканью топа.