– Твоя грудь как раз умещается в моей ладони, – глухо произнес он.
Сексуальное напряжение между ними было таким сильным, что Бет едва дышала.
– Хотел бы я знать… – Рафаэль опустил голову, через ткань топа сжал губами плотный бутон соска и глубоко втянул.
Бет в изнеможении закрыла глаза, ее дыхание стало коротким и прерывистым. Она инстинктивно выгнула спину, подставляя грудь жаркой влаге его рта. Она ждала и хотела большего. И задохнулась, до боли вонзив пальцы в плечи Рафаэля, когда почувствовала его руку между раздвинутых ног. Он начал ласкать пальцем набухший там бугорок в том же ритме, в каком сжимал губами затвердевший сосок. Бет совершенно потеряла ощущение реальности, погрузившись в поток захлестнувшего ее двойного сексуального наслаждения. Этот поток возносил ее все выше и выше к вершине…
Громкое утробное урчание вторглось в прекрасный мир оживших эротических грез. Рафаэль замер, поднял голову и вопросительно посмотрел на Бет. В синих глазах таился смех.
Бет облизнула губы:
– Это у тебя в животе или у меня?
– Думаю, у тебя.
Какой стыд! Именно в тот момент, когда Бет занималась любовью с самым красивым мужчиной в ее жизни и почти достигла оргазма, ее желудок решил напомнить, что его пора кормить!
По крайней мере, Рафаэля это позабавило – если судить по смешинкам, все еще мелькавшим в темно-синих глазах.
– Я предупреждал, что не стоит откладывать обед, – сказал он, вставая и подавая руку Бет.
Она поднялась, ощущая грудью влажную ткань топа – свидетельство возникшей было между ними интимности…
Пятнадцать минут спустя Рафаэль уже не показывал вида, что помнит о недавних ласках, не говоря уже о том, чтобы придавать им какое-либо значение. Он деловито сновал по кухне, готовя на обед бифштекс с картошкой, пока Бет мыла овощи и резала салат.
Она не знала, радоваться его равнодушию или огорчаться. С одной стороны, оно избавляло ее от неловкости в его присутствии, с другой – бесило, потому что Рафаэль, казалось, выбросил из головы эпизод, имевший для Бет апокалиптическое значение. Она часто ходила на свидания и даже несколько раз целовалась с мужчинами, но никогда не испытывала от поцелуев такого острого удовольствия и уж точно не позволяла никому из кавалеров прикасаться к ней так интимно, как это только что делал Рафаэль. Одного его присутствия в комнате хватало, чтобы Бет продолжало потряхивать от возбуждения.
Сразу после… инцидента она убежала из тренажерного зала в свою комнату, так и не решившись поднять глаза на Рафаэля. Захлопнув дверь, прислонилась к стене, вздохнула с облегчением и вдруг поймала свое отражение в зеркале напротив: волосы растрепаны, глаза лихорадочно блестят, губы припухли. Но самое ужасное было на груди – островок намокшей прозрачной ткани, сквозь которую отчетливо виднелся все еще набухший и покрасневший сосок. Бет с отвращением сорвала с себя топ и отшвырнула в сторону.
После душа она надела целомудренный черный бюстгальтер и черную рубашку поверх выцветших джинсов. Высушенные феном белокурые волосы мягкой блестящей волной легли на гладкий шелк. Светлый тональный крем вернул привычную бледность щекам, но Бет не смогла ничего поделать с губами, распухшими от жадных поцелуев Рафаэля.
Однако ей не стоило беспокоиться о своей внешности. Когда она вошла в кухню, по-прежнему неотразимый в черной футболке и черных джинсах Рафаэль едва взглянул на нее. Раздражение Бет заметно усилилось.
– Предпочитаешь сесть здесь или в столовой? – поинтересовалась она.
– Лучше здесь, – откликнулся Рафаэль, продолжая жарить на гриле мясо.
– Боишься, я неправильно истолкую обед в зале вдвоем при свечах? – Бет принялась раскладывать приборы на кухонном столе.
Он повернул голову на ее вызывающий тон:
– Я мало чего боюсь, поверь.
– Значит, будем делать вид, что между нами ничего не произошло?
– Мне казалось, так будет лучше, но, вероятно, я ошибся.
Бет непроизвольно сжала кулаки:
– Не смей разговаривать со мной снисходительным тоном!
– Какой тон тебя устроит, Бет? – тяжело вздохнул он, глядя ей в лицо. – Может, ты ждешь извинений? Что же, мне не следовало тебя целовать, тем более трогать в тех местах…
– Так еще хуже!
Рафаэлю не видел, как ситуация может стать еще хуже. Он перешел черту, разрушил необходимый барьер, разделяющий охранника и подопечного. Это могло помешать ему защищать Бет, которая явно не собиралась ни прощать его промах, ни позволять Рафаэлю забыть о нем.
– Думаю, для нас обоих будет лучше не вспоминать об этом эпизоде, – мрачно заметил он.
– Ты сможешь?
– Да, – ответил Рафаэль сквозь стиснутые зубы.
– Как удобно! – Яростно сверкнула глазами Бет. – К сожалению, моя память не столь избирательна.
– Уверяю тебя, что провалами в памяти я тоже не страдаю. Ты должна понимать, что я на работе, – разозлился Рафаэль, бросив попытку сохранять вежливость в разговоре, который Бет упорно не желала прекращать. – Которую я не смогу делать как следует с головой, полной мыслями о сексе. Я ответил на твой вопрос?
– Да, как ни странно, – уже спокойнее сказала Бет, с вызовом поглядывая на него через стол. – Ты отвлекаешься, когда думаешь о том, как мы занимались любовью?
– Да, – нехотя признал Рафаэль.
– Мне тоже это не дает покоя.
– Ты…
– Рафаэль…
– Позволь мне закончить, – нетерпеливо потребовал он.
– Хорошо. – Бет примирительно подняла руки. – Я только хотела обратить твое внимание, что бифштексы горят, но если тебе это неинте… – Она прервалась, чтобы с удовольствием понаблюдать, как Рафаэль, ругаясь, гасит огонь и кухонным полотенцем разгоняет едкий дым над грилем. – Не беспокойся, я люблю хорошо прожаренную говядину.
– А я нет, – поморщился он.
– Бедняжка.
– Давай наконец пообедаем и закончим с этим. – Рафаэль положил мясо на тарелки, – Вечером мне надо кое-что сделать.
– Я могу быть чем-нибудь полезной? – спросила Бет, усаживаясь за стол. В Лондоне она могла бы встретиться с друзьями, заняться хозяйством или пересмотреть любимый фильм. А здесь, в Хэмпшире, не знала, как убить время до сна.
– Спасибо, ты уже достаточно помогла для одного дня. – Саркастически поблагодарил Рафаэль.
Бет положила себе овощей и подвинула ему салатницу. Отрезав кусочек стейка, стала жевать с видимым удовольствием.
– Восхитительный вкус! – воскликнула она, глядя через стол на Рафаэля смеющимися карими глазами.
Невинное замечание ни на секунду не обмануло его. Ее плохое настроение улетучилось без следа. На губах, будто созданных для поцелуев, играла приветливая улыбка. Она снова наслаждалась жизнью. За его счет!