В последние годы число таких интеллектуальных ограблений неожиданно возросло. Ясно одно, что их планировал какой-то недюжинный ум, который отлично себя чувствует как за компьютером, так и с фомкой перед бронированной дверью.
Причем ни одно из этих преступлений так и не было раскрыто. Особенно дерзким было ограбление валютного банка, произошедшее восемь лет назад, когда преступникам удалось преодолеть двенадцать уровней защиты, чтобы проникнуть в хранилище. Банда, разделившись на две части, действовала как за пределами банка (войдя в систему охраны, они просто отключали датчики), так и в самом банке (умелые «медвежатники» сумели вскрыть бронированную четырехтонную дверь). До сих пор оставалось непонятным, как они попали в банк и каким образом из него вышли.
Загорский, уткнувшись в компьютер, перелистывал страницы очередного дела. Ни в одном из них не оставалось никаких следов, словно они пользовались не ломом и кувалдами, а хирургическими пинцетами.
Еще одно непонятное ограбление произошло в аэропорту Домодедово. Тогда на транспортном самолете из Санкт-Петербурга доставили бронированный опломбированный фургон с коллекцией украшений русских императриц. Автомобиль в целях безопасности на время оформления сопутствующих документов перегнали в ангар. Затем его под усиленной охраной доставили до Национального музея, где планировалась демонстрация, но когда пломбы были сбиты, то украшений в нем не обнаружилось. Оставалось только гадать, в какой именно момент произошло хищение: не то оно было совершено во время полета, не то в тот непродолжительный отрезок времени, когда бронированный автомобиль находился в ангаре. Были опрошены десятки свидетелей, начиная от водителя машины и заканчивая пилотами самолета, однако никто ничего не видел. Посторонних людей, толкающихся вокруг бронированной машины, тоже никто не приметил. Версии, разработанные на начальном этапе следствия, рушились одна за другой. Так что это дело так и осталось нераскрытым.
Павел Загорский продолжал постукивать по кнопкам клавиатуры. Каждое ограбление было особенным, не похожим ни на одно другое. Эдакие криминальные шедевры, о которые поломали зубы оперативники, криминалисты, следователи. Что их объединяло в единое целое, так это то, что все ограбления были тщательно спланированы и не было места ни одному ложному шагу.
Дальше было ограбление «Алмазного центра»…
Загорский терпеливо вчитывался в содержание протоколов, внимательно рассматривал раскуроченные бронированные двери в желании выудить из не однажды прочитанных строк хотя бы малейшую информацию. Взломщики действовали в перчатках и не оставили ни одного отпечатка пальца, не было ни одной нитки с их одежды, ни одного волоска с их головы.
Ровным счетом ничего!
В распоряжении Загорского имелась всего лишь одна видеозапись, другие, по воле злого гения грабежа, показывали только одну картинку – безлюдные коридоры и холлы «Алмазного центра». Всякий раз он пытался разгадать эту видеозапись, но сдавался, понимая, что за балаклавами ему не рассмотреть лиц, а за широкими одеждами – фигур. Три силуэта будто бы материализовались из темноты, подошли к «Алмазному центру» и, войдя вовнутрь здания через запасной вход, остановились у порога ровно настолько, чтобы взяться за ручку и распахнуть дверь. Причем их приближение не зафиксировала ни одна из видеокамер. А та, что оказалась в распоряжении полиции, была изъята из супермаркета, находившегося рядом. Преступники пробыли в хранилище недолго, каких-то пятнадцать минут, потом вышли из здания точно таким же путем, сжимая в руке по небольшому кейсу. После этого ограбления они обогатились на десять миллионов долларов. Весьма неплохой заработок за пятнадцать минут интеллектуальной работы.
Уже в который раз Загорский пересматривал видеозапись – интуиция, помноженная на четырнадцатилетний стаж следственной работы, подсказывала ему, что разгадку следует искать именно здесь.
Ночь. Безмятежность. Двор освещают лишь отдельные фонари, выглядевшие в записи невероятно тусклыми. Здания, стоявшие по соседству, также погружены в вечерний мрак, лишь в отдельных окнах горит свет. Редкие прохожие, спрятанные в темноте, напоминают безликие тени. И тут внимание Загорского привлекла фигура человека, укрывшегося под деревом. Его появление близ места ограбления можно было бы воспринять за случайность, если бы не взор, направленный на людей, приближающихся к «Алмазному центру», один из которых, шедший последним, даже повернулся, будто желая удостовериться в наличии наблюдателя. Человек, на которого он посмотрел, держал в руках ноутбук и постукивал по клавишам быстрыми пальцами. Все становилось на свои места: именно он проник в электронный контур банковской системы, обошел расставленные ловушки, блокировал выставленные коды и проложил грабителям дорогу к хранилищу. Даже удары пальцев по клавиатуре совпадали с моментами, когда перед тремя грабителями распахивались двери банка.
Некоторое время неизвестный продолжал стоять в тени, а потом неожиданно шагнул в темноту и мгновенно растворился в сгустившемся мраке.
Теперь Павел Загорский больше не сомневался, что именно этот человек являлся организатором ограбления. Оставалось только рассмотреть его поближе. Вернувшись на несколько кадров, он приблизил к себе этого неизвестного. Выглядел тот вполне обыкновенно, ничего запоминающегося во внешности: джемпер с какими-то квадратами на груди, широкие темные брюки, короткая стрижка, на лоб надвинута бейсболка, под козырьком которой пряталось остроносое лицо. Но деталей не разглядеть, казалось, хакер подозревал, что в скором времени запись будут изучать самым тщательным образом.
И все-таки он должен где-то проколоться, должен ошибиться! Ведь не робот же, в самом деле! Прокручивая кадр за кадром, майор старался выбрать момент, когда предполагаемый организатор хоть на мгновение вынырнет из сумрака. Увеличив, насколько это было возможно, изображение, Павел Юрьевич понял, что даже в этом случае невозможно провести идентификацию. Но вдруг запись неожиданно посветлела – это брызнула снопом света проезжающая машина, а затем исчезла за углом. Но неизвестный, потревоженный шумом, опасливо приподнял голову и подставил под поток света свое хищное широкоскулое лицо. Павел Загорский невольно сглотнул. Лицо было размазанное, контуры овалов нечеткие, но тем не менее можно было рассмотреть выражение глаз – сосредоточенное, слегка взволнованное, какое бывает только у человека, занимавшегося важным делом.
Подняв трубку, Загорский позвонил в информационный отдел:
– Вот что, Стас, сейчас я тебе скину один снимок. Попробуй его обработать и посмотри, есть ли у нас такой человек в базе данных.
– Как срочно? – отозвался тот, как всегда загруженный работой.
– Чем быстрее сделаешь, тем лучше.
– Понял, – охотно откликнулся Стас. – Жду снимок.
Загорский вывел на экран изображение неизвестного и переслал его эксперту, поймав себя на том, что испытывает некоторое беспокойство, какое ощущал всегда, ожидая важного решения. Он не успел выкурить сигарету даже до середины, как из экспертного отдела пришел ответ. Открыв письмо, Павел Юрьевич увидел фотографию, прошедшую через жернова компьютерной чистки, после которой она стала максимально приближенной к оригиналу. Со снимка, выполненного в темно-серых тонах, на него смотрел молодой мужчина весьма добродушного вида. Он не мог избавиться от ощущения, что прежде они встречались. Ни одна черточка его лица не указывала на то, что это был прирожденный преступник, занимавший едва ли не самую верхнюю строчку в сообществе грабителей банка, скорее он походил на клерка средней руки, невероятно замотанного жизнью. Глаза крупные, чуток навыкате, теплым взглядом ощупывающие впереди себя ночное пространство. В лучшем случае какой-нибудь научный сотрудник захудалого НИИ. Лицо обыкновенное, немного скуластое, никаких особых примет, за которые мог бы зацепиться даже взыскательный взгляд. Но по собственному следственному опыту Загорский понимал, что именно такие непримечательные люди зачастую наделены незаурядными талантами: одни разрабатывают периодическую систему химических элементов, вторые открывают теорию относительности, третьи бьются над решением запуска ракет в космос…