Снова целуя ее губы, он положил руки ей на ягодицы и прижал ее к себе.
– О господи, – простонала Сэйри, развернулась и оказалась лицом к двери.
Бек не отступил, он поднял ее руки над головой и прижал к теплому дереву. Его губы ласкали ее затылок, а пальцы спустились вниз по рукам и легли на грудь, сжали ее, отпустили, побежали ниже, на живот, к бедрам и коленям.
По дороге одна рука Бека пробралась под юбку Сэйри. Ткань собиралась у его запястья, пока пальцы скользили по нежнейшему и невыносимо длинному бедру.
Трусики-тонги оказались кружевными. Бек ласкал ее сквозь них и под ними, где волосы были мягкими, а плоть податливой. Его пальцы нашли ее клитор, жаждущий прикосновения. Очарованный, возбужденный, благодарный, он прошептал ее имя.
Бек нажал совсем легко, и ответом ему был стон Сэйри. Она задвигалась взад-вперед. И когда она сделала это, Бек тоже застонал от невыносимого удовольствия. Он был наготове у щели между ягодицами, а Сэйри двигалась в сводящем с ума ритме.
Когда она кончила, Бек сильнее прижался к ней, пригвождая к двери. Сэйри прижалась лбом к деревянной филенке, дыша прерывисто, пока не прекратились содрогания. Напряжение спало, она затихла.
Бек вынул руку у нее из-под юбки, расправил ткань. Потом положил обе руки на талию Сэйри, чуть сжал, давая понять, что он умеет быть терпеливым.
Прошло не меньше минуты, прежде чем она повернулась к нему и взглянула на него. Ее волосы завились, став роскошным обрамлением для ее глаз цвета самого крепкого виски, от которого опьянеет любой мужчина, и ее рта, которым Бек не мог насытиться. Над верхней губой выступили капельки пота.
Улыбаясь, он вытер пальцем эти усики.
– Чтобы вспотеть, тебе надо как следует потрудиться, – повторил Бек ее слова.
– Если еще раз дотронешься до меня, я тебя убью.
Не веря своим ушам, он отступил назад.
– Что?
– Мне кажется, я ясно выразилась.
И только тут Мерчент понял, что бушевавшее в глазах Сэйри пламя было не жаром страсти, а яростью, первобытной, неукротимой яростью. Если бы он и в самом деле коснулся ее, она бы действительно вцепилась ему в горло.
– Я говорю серьезно, – Сэйри как будто прочитала его мысли. – Не трогай меня.
Раздосадованный ее тоном, Бек выпалил:
– Еще минуту назад ты не возражала. Хочешь подробности?
– Я хочу, чтобы ты ушел.
Широким движением руки он попросил ее отойти от двери, преувеличивая свои усилия избежать физического контакта. Бек широко распахнул дверь, остановился и обернулся, чтобы взглянуть на нее.
– На кого ты злишься, Сэйри? На меня или на себя?
– Убирайся.
– Ты же знала, что это должно было случиться.
– Вон!
– В ту минуту, когда мы увидели друг друга, мы оба знали, что это неизбежно.
Она яростно затрясла головой.
– Тебе этого хотелось, и тебе понравилось, – не отступал Бек.
– Неправда!
– Неужели? – Он протянул руку и большим пальцем отер ее нижнюю губу, продемонстрировав ей каплю крови, выступившую там, где она ее прикусила.
Наклонившись совсем близко к ее лицу, Бек прошептал лишь одно слово и вышел.
Хафф лежал на спине на больничной кровати в отделении реанимации. Глаза его были закрыты. Он услышал, как открылась дверь.
– Кто это?
– Твой одаренный лечащий врач.
– Долго же ты собирался, – проворчал Хафф.
– Ты у меня не единственный пациент, – парировал Том Кэроу.
– Я вообще не пациент, – Хафф свесил голые ноги с кровати и сел. Выругавшись, он вытащил трубочки из носа. – Черт, ну и тоска лежать привязанным ко всем этим штуковинам.
Врач рассмеялся.
– Скажи спасибо, что мы не сунули тебе катетер для отвода мочи.
– Кто бы вам это позволил, а? Как думаешь, тут можно раздобыть какой-нибудь еды?
Том Кэроу сунул руку в карман мешковатых брюк и вытащил завернутый сандвич.
– Он с ореховым маслом и виноградным джемом с моей собственной кухни.
– Какого черта? Ты же сказал, что принесешь ужин.
– Хафф, люди, у которых в два часа дня случился сердечный приступ, обычно не ужинают отбивной с картофельным пюре и соусом в половине одиннадцатого вечера.
Хафф вырвал у него из рук сандвич, развернул и справился с ним в три укуса.
– Принеси мне колу, – приказал он с набитым ртом.
– Тебе вреден кофеин.
– Эта сестра, ты знаешь, уродина, отобрала у меня сигареты.
– Даже всемогущему Хаффу Хойлу никто не позволит курить в реанимации.
– Я дал деньги этой больнице и не могу здесь курить?
– В палатах стоят баллоны с кислородом, – спокойно ответил доктор.
– Я спущусь вниз и покурю.
– Я должен буду снять с тебя датчики мониторов, и сюда тут же явится бригада врачей и сестер, чтобы тебя оживлять. – Кэроу проницательно посмотрел на своего пациента. – Нам ведь этого не нужно, так?
Хафф ответил ему свирепым взглядом.
– Наслаждаешься, да?
– Это была твоя идея, Хафф. Так что тебе придется обойтись без жирной пищи и сигарет по твоей же милости. Как долго ты планируешь тут валяться? Медсестры и так уже чешут в затылке, силясь понять, каким образом у человека, перенесшего сердечный приступ, могут быть такие отличные показатели. Я не могу долго играть эту комедию.
– Когда жертва сердечного приступа может чудесным образом выздороветь?
– Через пару дней. Я могу завтра сделать кое-какие анализы…
Хафф сильно ткнул его кулаком в грудь.
– Ничего болезненного, слышишь? И лезть в себя я тебе не позволю.
– Я могу сказать твоим домашним, что сердечный приступ был легкий, так сказать, первый звонок, чтобы ты перешел на разумную диету, прекратил курить, начал заниматься спортом и тому подобное.
– Если заговоришь насчет диеты, Селма начнет меня пичкать всяким дерьмом.
– Это цена, которую придется заплатить за фальшивый сердечный приступ.
– Альтернатива есть? – прорычал Хафф.
– Я могу проглотить обиду и сказать, что это было не сердце, а острый случай несварения и рефлюкса соляной кислоты из желудка, напугавший тебя и введший нас в заблуждение.
Хафф обдумал его слова.
– Легко поверить в то, что такой шарлатан, как ты, ошибся в диагнозе, но давай все-таки придерживаться версии о сердечном приступе средней тяжести. Я с удовольствием проведу еще день в больнице. Просто ради спектакля.