— Ну почему же? — попытался возразить Аллейн.
— Не стали бы, сэр, это точно, — проговорил констебль, уворачиваясь от ветра. — Если бы Макбет не задергался и все не испортил, я уверен, они бы вышли сухими из воды. Их ведь вроде как почитали в округе. Голубых кровей, аристократы. На таких разве кто подумает. Я вот так это понимаю.
Аллейн глубже надвинул шляпу и поднял воротник.
— Ладно, я пошел. Мое дежурство закончилось.
Констебль смутился.
— Извините, сэр, я заболтался.
— Ничего, — успокоил его Аллейн, — вы подкинули мне парочку интересных идей. Спокойной ночи.
I
В девять утра Роберта и Генри завтракали в комнате, загроможденной артефактами викторианской эпохи. Ночной ветер, как и следовало ожидать, пригнал тучи, так что дождь начался еще до рассвета. В комнате было настолько темно, что Генри пришлось включить свет.
— Как спала, Роберта?
— Хорошо. Немного мешал ветер, он слишком громко выл в каминных трубах, а так ничего. Интересно, как там леди Вузервуд?
— Я видел ее горничную, — ответил Генри, делая себе бутерброд с ветчиной. — Она сообщила, что тетя В. провела ночь мирно. В смысле сон был крепкий. — Он помолчал, пережевывая. — Может, выйдем погулять, или ты боишься дождя?
— Но в прихожей дежурит полицейский?
Генри махнул рукой:
— Ну и пусть дежурит. Нам он не помеха.
— А этот дом давно принадлежит вашей семье?
— Его даровала нашему предку королева Анна в награду за верную службу. Вместе с титулом маркиза. В те времена, наверное, дом казался совсем не таким, как сейчас. Это супруги Вузервуд сделали его унылым.
— Теперь он перейдет к твоему отцу?
Генри глотнул кофе.
— Наверное. Я об этом как-то не думал. — Он оживился. — Тут все можно переделать, и он станет…
— Да погоди ты, — перебила его Роберта, — вначале расплатитесь с долгами.
Юноша улыбнулся:
— Конечно, конечно.
Завтрак они закончили в молчании. Затем вошел очень пожилой дворецкий, которого Роберта безошибочно определила как мужа экономки, и пригласил Генри к телефону.
— Я возьму трубку в библиотеке. — Он повернулся к Роберте. — Это звонят из дома. Пошли.
В библиотеке царил полумрак.
— Доброе утро, — весело проговорил Генри в трубку. — Кого-то арестовали, или пока все на свободе? Ладно, мама, это я так пошутил. Да, спасибо… хорошо… мисс Тинкертон сказала, что с ней все в порядке… — Он проговорил в таком духе минуты две, затем неожиданно вскрикнул. Роберта даже вздрогнула. — Что, Баскетт? Зачем? — Генри повернулся и быстро бросил Роберте: — Детектив Фокс заперся с Баскеттом и няней и беседует с ними уже час. Они все гадают, что бы это значило… Хорошо, мама, я покажу Роберте дом, а потом мы нанесем вам визит, ближе к вечеру… понятно… да, если ты так считаешь… — Он понизил голос. — Так теперь чей это дом? Наш или тети В.?.. Ладно, мамочка, до встречи. — Молодой человек положил трубку и посмотрел на Роберту. — Боюсь, что нам придется провести здесь еще одну ночь. Тело скоро привезут.
Роберта кивнула.
— И мама считает, что дом перейдет к нам. Давай для начала его осмотрим.
II
В одиннадцать часов Аллейн получил заключение о вскрытии, к которому была приложена записка от доктора Кертиса.
«…Шампур вонзили в левую глазницу, в результате чего оказались поврежденными кровеносные сосуды у основания головного мозга. Этой информации коронеру и присяжным должно быть достаточно, но мне, конечно, придется разбавить ее умной болтовней. К вашему сведению, патологоанатому пришлось поработать, чтобы оценить все повреждения в мозге. Действовал правша, в этом нет сомнений. Причем вначале покойный получил очень сильный удар, и шампур ему воткнули, когда он был без сознания. Причина смерти: повреждения головного мозга. Надеюсь, убийце уже недолго осталось гулять на свободе. Искренне ваш, С. Кертис».
Аллейн посидел, подумал, затем снял трубку позвонить старому знакомому Раттисбону, адвокату семьи Лампри. Тот сообщил, что как раз собрался выйти, чтобы нанести визит своему клиенту, но обязательно зайдет к инспектору примерно через час. Он был, как всегда, озабочен и официален.
Аллейн порадовался, что лорд Чарльз не вызвал его вчера. Уж при нем-то они бы не очень разговорились.
Инспектор вздохнул и начал снова перелистывать свой отчет. Вскоре вошел Фокс, как обычно элегантный. Под мокрым дождевиком аккуратно завязанный белый шарф, в руке зонтик и котелок.
— О, привет, мой друг. Как дела?
— Пока все в порядке, мистер Аллейн. С утра я решил заехать в дом на Браммел-стрит. Мистера Генри и мисс Грей не видел, но сестра сообщила, что леди Вузервуд вроде бы успокоилась. Так что ночь там прошла без происшествий. Виделся и с шофером Гиглом, хотя наше общение ему, кажется, не понравилось.
— А почему?
— Я снова принялся уточнять, когда именно он спустился вниз. Шофер по-прежнему настаивает, что это было сразу после того, как лорд Вузервуд позвал жену в первый раз.
— Так оно и было, — подтвердил Аллейн. — Майкл его видел.
— Вы правы, сэр. Затем мы расстались, и я направился в дом Лампри. Там без изменений. Конечно, все не выспались, но со мной вели себя дружелюбно. Свои свидетельства подписали.
— Да наплевать на их дружелюбие, — проворчал Аллейн.
— Леди Фрида, кажется, сильно расстроена, что вы вчера с ней не поговорили. Она к этому готовилась. — Фокс раскрыл зонтик посушить. — И вообще, сэр, вы произвели на семью сильное впечатление.
Аллейн усмехнулся:
— Ладно, идите сюда.
Фокс разделся и, вытащив блокнот, сел рядом. И Аллейн в который раз осознал, что его симпатия к этому человеку непоколебима, раз уж он мирится с его ужасной привычкой каждый раз слюнявить палец перед тем, как перелистнуть страницу. С любым другим помощником в этом случае он бы расстался немедленно.
Фокс отыскал с блокноте нужную страницу.
— Значит, так, Баскетт… из него, мистер Аллейн, мне ничего особенного вытянуть не удалось. Кроме того, что мы уже знаем. Он помог покойному лорду надеть пальто, после чего удалился в гостиную слуг. При этом по пути мисс Тинкертон не встретил. Дворецкий утверждает, что вообще ее не видел. Она же, напротив, свидетельствует, что видела дворецкого и лорда Вузервуда из коридора, когда забирала свои вещи в гостиной слуг. Как же так получилось, что они не встретились? При этом Баскетт мне представляется правдивым человеком.
— А вот в правдивости слов этой дамы я сильно сомневаюсь, — добавил Аллейн. — Но тем менее, Фокс, это не она.