Щелк!
— Алло?
— Э…
— Алло!
— Э… Будьте добры Си… Керсти.
— Кто ее спрашивает?
— Знакомый. Э… она, наверное, не знает, как меня зовут.
— Знакомый, которого она не знает по имени?
— Пожалуйста!
— Ну, подождите…
Джонни уставился в стену спальни. Наконец звонкий голос с подозрением произнес:
— Да? Кто это?
— Ты Сигурни. Тебе нравятся «Подробности см. на вкладке». Ты классный пилот. Ты…
— Ты — он!
У Джонни вырвался вздох облегчения. Она существует!
Искать номер в телефонной книге оказалось труднее, чем пилотировать звездолет. Пожалуй, даже труднее, чем умирать.
— Я сомневался, что ты существуешь, — признался он.
— А я — что ты.
— Мне надо с тобой поговорить. В смысле, не по телефону.
— А вдруг ты маньяк? Откуда мне знать?
— А что, я похож на маньяка?
— Да!
— Угу. Но в принципе?
На мгновение воцарилось молчание. Потом девчонка неохотно сказала:
— Хорошо. Можешь забежать.
— Что? К тебе домой?
— Это безопаснее, чем встречаться на людях, балда.
Кому как, подумал Джонни. И согласился.
— Я хочу сказать, может ты из этих… чудил.
— Каких чудил? Клоунов?
Тогда она очень осторожно сказала:
— Это взаправду ты?
— Насчет взаправду не уверен. Но точно я.
— Ты же взорвался.
— Да, я знаю. Если помнишь, я там тоже был.
— В игре я редко погибаю. Я вообще этих пришельцев еле нашла.
«Ха!» — подумал Джонни и угрюмо сказал:
— Сколько ни погибай, не привыкнешь.
Тайн-Кресент оказалась прямой, обсаженной деревьями улицей с большими домами, отделанными «под дерево» (дабы вводить в заблуждение случайных прохожих — вдруг те поверят, что эти стены возведены еще при Генрихе VIII?). К домам примыкали большие двойные гаражи.
Ему открыла мама Керсти. Она улыбалась точь-в-точь как Капитан (только Капитана извиняло родство с крокодилами). Джонни заподозрил, что то ли не так одет, то ли физиономией не вышел.
Его провели в большую белую комнату. Одну стену занимали дорогие книжные полки. Пол был из сосновых досок, некрашеных, зато натертых до блеска, — они, казалось, говорили: «Подумаешь! Захотим, так и ковры положим, не проблема». В углу возле стула стояла арфа, вокруг валялись ноты.
Джонни поднял один листок. На нем стояло: «Королевский колледж. Пятый класс».
— Ну?
Она стояла у него за спиной. Листок выскользнул из его пальцев.
— И никаких «э-э», — прибавила Керсти, усаживаясь. — Ты все время экаешь. Тебе что, уверенности не хватает?
— Э… Нет. Привет…
— Садись. Мама заварит нам чаю и потом уже не будет мешать. Это ты наверняка заметишь. Просто слышно, как она не мешает. Она считает, у меня слишком мало друзей.
Керсти была рыжая и, разумеется, тощая. Казалось, кто-то ухватил ее за кудрявый «конский хвост» на затылке и вытянул в струнку.
— Я насчет игры, — неопределенно сказал Джонни.
— Что насчет игры?
— Я рад, что ты тоже там. Ноу Йоу сказал, у меня крыша едет из-за Трудных Времен и это просто проекции моих проблем.
— У меня никаких проблем нет, — фыркнула Керсти. — И с предками, если хочешь знать, полный контакт. Наверное, есть какая-то простая психологическая причина, которую ты по своей тупости не можешь вычислить.
— Когда мы говорили, мне показалось, тебя это больше волнует, — заметил Джонни.
— А теперь я успела как следует подумать. Какая мне разница, что случится с какими-то там точками на экране?
— А Космических Захватчиков ты видела? — спросил Джонни.
— Да, но они были тупые. С тупыми иначе не бывает. Почитай Чарльза Дарвина. А я по типу личности — победитель. Мне другое интересно: что ты делал в моем сне?
— Я не уверен, во сне ли, — сказал Джонни. — Я не могу понять, что это. И не сон, и не явь. Что-то среднее. Не знаю. Может, у тебя что-то с головой. Может, тебя занесло туда потому… потому… не знаю почему, но причина должна быть, — неуклюже закончил он.
— А что тогда там делаешь ты?
— Хочу спасти скрр-иии.
— Зачем?
— Ну… на меня возложили ответственность. Но Капитана то ли арестовали, то ли что, не знаю. Был бунт. А все Канонир. Он стоит за этим. Но если я… если у нас получится вызволить Капитана, она, может быть, сумеет опять развернуть флот. Я подумал, может, ты сообразишь, как ее освободить, — неуклюже закончил он. — Времени у нас не так уж много.
— Ее? — переспросила Керсти.
— Она все это начала. Она рассчитывала на меня.
— Ты сказал «она», — не отставала Керсти. Джонни встал.
— Я думал, ты можешь помочь, — устало сказал он. — Но кому какое дело, что станет с точками, которые и настоящими-то нельзя назвать. Так что я, пожалуй…
— Ты все время говоришь «она», — перебила Керсти. — Капитан — женщина?
— Самка, — поправил Джонни. — Да.
— А про Канонира ты сказал «он», — заметила Керсти.
— Верно.
Керсти встала.
— Вот! Типично для современного общества! Наверное, ему не дает покоя, что жен… самка обошла его. Я с этим сталкиваюсь сплошь и рядом.
— Э… — промямлил Джонни. Он как раз собирался сказать, что все скрр-иии, кроме Канонира, — представительницы слабого пола, но какая-то из его извилин быстренько смекнула, что к чему, и вовремя заставила своего обладателя прикусить язык, заменив отброшенные в небытие слова старым добрым «э».
— Я читала в журнале, — сказала Керсти, — как целая шайка директоров ополчилась на одну-единственную женщину и вышвырнула ее с работы только потому, что она стала начальником. Со мной в шахматном клубе было то же самое.
Пожалуй, он промолчал не зря. В глазах Керсти появился нехороший блеск. Да, честность в данном случае вряд ли стала бы лучшей политикой. Хватит и правдивости. В конце концов, по большому счету он еще не произнес ни слова лжи.
— Это дело принципа, — не унималась Керсти. — Так бы сразу и сказал. — Она поднялась. — Пошли.