Проснувшись в темной конторе, пленник замычал и сделал попытку сбросить с себя паутину проводов. Ценою немалых усилий ему удалось наконец высвободить руку.
То, что он предпринял в следующую минуту, удивило бы номов. Он ухватил стул и, пыхтя и чертыхаясь, ухитрился опрокинуть его. Затем принялся отпихивать его, умело орудуя ногой, опутанной несколькими мотками провода.
Спустя несколько минут он уже сидел, сдергивая с себя оставшиеся куски провода.
На глаза ему попался лежащий на полу листок бумаги.
Какое-то время он изучал его, растирая затекшие руки, а затем потянулся к телефону.
Доркас озадаченно дергал провод.
— Вы уверены, что аккумулятор подсоединен правильно? — спросил Сакко.
— Пока что я в состоянии отличить красные провода от черных, — кротко заметил Доркас и потянул за другой провод.
— Может быть, в аккумуляторе кончилось электричество? — предположила Гримма, выглядывая из-за их спин. — Может быть, оно осело на дне или высохло?
Доркас и Сакко переглянулись.
— Насколько мне известно, электричество не оседает, — терпеливо объяснил Доркас. — И не высыхает. Оно либо есть, либо его нет. Извини. — Он снова принялся рассматривать сплетение проводов и ткнул в один из них.
Послышался отрывистый треск, и проскочила большая голубая искра.
— С током все в порядке, — добавил Доркас. — Только он не там, где нужно.
Гримма отошла назад по забрызганному маслом полу кабины. Все находились на своих местах в состоянии боевой готовности. Несколько сотен номов сжимали в руках концы веревок, привязанных к огромному рулевому колесу над ними. Другие команды расположились около педалей, к которым были привязаны длинные деревянные брусья.
— Произошла небольшая заминка, — сообщила Гримма. — Они не могут найти электричество.
Номы были повсюду. Во время Большой Гонки в их распоряжении был целый грузовик. Но у Джекуба кабина была меньше, и номам приходилось пристраиваться где только можно.
«Ну и компания оборванцев!» — подумала Гримма, и это была истинная правда.
В спешке внезапного бегства из Магазина они все-таки сумели прихватить с собой кое-что из вещей. Тогда, после Большой Гонки, они были упитанны и хорошо одеты. Сейчас номы казались отощавшими, изможденными, а все их имущество состояло из дырявого грязного тряпья, которое было на них. Они не взяли с собой даже книг. Дюжина книг заняла бы столько места, сколько три дюжины номов. И хотя Гримма в глубине души считала, что от некоторых книг было гораздо больше пользы, чем от некоторых номов, она смирилась. Доркас дал ей слово, что когда-нибудь они вернутся сюда и заберут книги из тайника в полу.
«Ну вот, — размышляла Гримма. — Мы честно пытались что-то сделать. Мы надеялись, что каменоломня станет нашим домом, что мы сумеем сами позаботиться о себе, что мы заживем как подобает. И мы потерпели крах. Нам казалось, что стоит забрать из Магазина побольше нужных вещей — и все будет в порядке, но мы взяли с собой много совершенно ненужного.
На сей раз нам необходимо бежать от людей как можно дальше, хотя я не знаю, есть ли вообще такое место».
Она забралась на шаткий помост для водителей, сооруженный из деревянной доски, которую приладили поперек кабины. Здесь уже успели притулиться несколько номов, пытливо глядевших на нее.
По крайней мере, управлять Джекубом будет проще. Командиры команд, между которыми распределены рычаги управления, смогут видеть Гримму, и ей не придется сновать туда-сюда по кабине, как в прошлый раз. К тому же многим номам, как и ей, все это уже не впервой…
Она услышала крик Доркаса:
— Ну-ка, попробуйте теперь!
Что-то щелкнуло. Затрещало. Потом Джекуб зарычал.
Этот звук стремительно прокатился по гаражу. Он был такой громкий и тяжелый, что скорее это был даже не звук, а нечто такое, что спрессовывало воздух, а затем со всей силой обрушивало его на вас. Номы приникли к сотрясающейся доске, всем телом вжавшись в нее.
Зажав уши, Гримма увидела, как внизу бежит Доркас, размахивая руками. Номы, отвечавшие за педаль акселератора, посмотрели на него так, словно хотели спросить: «Кому вы машете? Нам?» — и на всякий случай отпустили педаль.
Оглушительное рычание стихло и перешло в сдавленный рокот, этакое «муммуммуммум», пронизывающее до костей.
Доркас отбежал назад и принялся карабкаться вверх на деревянную планку, то и дело останавливаясь, чтобы перевести дух. Наконец он сел и, потирая бровь, сказал:
— Я уже стар для всего этого. Когда ном достигает определенного возраста, ему не следует заниматься угоном бульдозеров. Это общеизвестная истина. Но, как бы то ни было, машина в полной исправности. Ты справишься с ней не хуже меня.
— Как, я одна?! — воскликнула Гримма.
— А почему бы и нет?
— Я думала, для этого есть Сакко или кто-нибудь еще, — сказала Гримма и про себя добавила: «Я полагала, что за рулем должен сидеть мужчина».
— Ну, они-то с удовольствием сели бы за руль, — отвечал Доркас — С радостью. И мы помчали бы на всех парах под крики «ура-а!». Нет уж, благодарю покорно. Я хочу, чтобы мы тихо и мирно поехали по полю. Тут нужен спокойный подход.
Доркас свесился вниз и крикнул:
— Все готовы?
В ответ послышалось дружное, но напряженное «да», и только отдельные голоса в этом хоре звучали весело.
— Не знаю, правильно ли я поступил, доверив Сакко рычаг переключения скоростей, — пробормотал Доркас. — Так, надеюсь, ты не волнуешься?
— Кто? Я? — фыркнула Гримма. — Нисколько. Чего тут сложного?
— Вот и хорошо, — сказал Доркас — Тогда вперед.
Наступила тишина, которую нарушал лишь стук мотора.
Гримма медлила.
«Если бы здесь был Масклин, — думала она, — он справился бы со всем этим лучше меня. О нем никто больше и не вспоминает. Точно так же, как и об Ангало. И о Гердере. Номы не хотят думать о них. Видимо, они научились этому сотни лет назад, когда попали в этот мир, где бродят лисы, где что-то вечно несется тебе навстречу, где существует множество ужасных способов расстаться с жизнью. Если кто-то пропал, значит, нужно перестать думать о нем, нужно выбросить его из головы. Но я постоянно думаю о Масклине. Я только и знала, что разглагольствовала о лягушках и цветах, мне никогда не было дела до его мыслей».
Доркас ласково обнял ее за плечи. Она дрожала.
— Надо было послать кого-нибудь в аэропорт, — пробормотала Гримма. — Это дало бы им возможность почувствовать, что мы помним о них и…
— У нас не было для этого времени, да и некого было посылать, — мягко возразил Доркас. — Когда он вернется, мы все ему объясним. Он обязательно поймет.