Татьяна подошла ближе и встала за стоматологическим креслом.

— Постараюсь уговорить его.

— Сплюньте... Ты правильно сказала: «Вон их сколько!» Действительно, иди и жалей всех по очереди, пока руки не отсохнут. Но в том-то и беда, что даже одному не поможешь... Будет больно, потерпите.

Охнув, пациент лишился зубного нерва. Аксенова, положив пломбу, велела пациенту посидеть с открытым ртом, вымыла руки и вернулась за стол.

— Одним словом, вечером приходи. — Наталья хлопнула себя по бедрам. — Слушай, Танька, как раз сегодня к нам придет Димкин двоюродный брат.

— Тогда я не приду. Завтра принесете одежду на работу.

— Наоборот. Я о чем хочу сказать: познакомишься с ним. Высокий, красивый, бывший военный.

— У-у, — со смехом протянула Татьяна. — Старый, наверное.

— Тридцать лет! Просто недавно его поперли со службы.

Татьяна снова рассмеялась.

— Вот так партию вы мне подобрали, Наталья Михайловна!

— Ты не смейся, подруга, он — человек более чем серьезный. Что, опять не то? Чего ты смеешься?

— Да так... Военный, которого поперли со службы, оказывается, еще и более чем серьезный. Он случайно не контуженый?

— Ранения имеет, — подтвердила врач. — Одним словом, сама все увидишь.

— Ранения тоже?

— Если только он тебе позволит, — гордо сообщила подруга.

— О! Тогда обязательно приду.

— Васильев! Сплюньте и идите сюда. День-другой поболит, выпейте аспирин, какой-нибудь антибиотик: сульфадимезин, к примеру. Все, можете идти. И позовите следующего.

7

Николай Кавлис отметил про себя, что сегодня Наталья чересчур хлопотлива, даже несколько взвинчена. Бегает из кухни в гостиную, ставит салаты, фужеры; спохватилась, один лишний унесла. Однако все прояснилось, когда стрелки часов показали десять минут восьмого.

Раздался звонок, вслед за ним громкий голос Натальи из кухни:

— Дима, открой, мне некогда.

Аксенов, тяжело вздохнув, боднул головой и пошел открывать.

Ноябрь выдался холодным, в Новограде стояли по-настоящему зимние морозы. На щеках Татьяны играл румянец. Дмитрий помог ей снять пальто и галантно изобразил рукой: «Только после вас». Татьяна шагнула из прихожей в комнату. Она остановилась, бросив короткий взгляд на незнакомого мужчину. Тут же из кухни появилась хозяйка. Изобразив на лице искреннее удивление, она всплеснула руками:

— Ба, Танька! Незвано-негаданно. Проходи, татарка. Главное, и на работе не сказала, что придешь. — Она слегка подтолкнула ее в спину и еле слышно прогнусавила: — Вон он. — И уже громче: — А вот, кстати, познакомься. Это Коля, брат Димы.

Мужчина встал из-за стола и подошел к гостье.

— Здравствуйте. Николай, — представился он. И довольно грамотно дожидался, пока гостья сама подаст ему руку.

— Татьяна. Очень приятно.

Она с интересом рассматривала этого высокого человека с пронзительными карими глазами, мужественными чертами лица, темными волнистыми волосами, слегка прикрывающими уши. На нем были модные, хорошо отутюженные широкие брюки, рубашка бледно-фиолетового цвета. Наталья сказала, что ему тридцать лет. Татьяна, глядя на Николая, затруднилась бы сколько-нибудь точно определить его возраст. На какое-то мгновение он показался ей значительно моложе; потом она неожиданно решила, что ему под сорок.

Николай взял инициативу в свои руки, проводив гостью к столу.

Наталья некоторое время смотрела на них, потом, спохватившись, снова скрылась на кухне и с такой же скоростью вернулась с бутылкой вина в одной руке, с фужером для Татьяны — в другой. И совсем забыла, что Татьяна пришла в качестве незваного гостя.

— Как и договорились, я все приготовила, — не замечая отчаянных гримас подруги, хозяйка продолжала: — Куртку, ботиночки теплые, шапочку. Что еще?.. Ах да, варежки, шарф, брюки спортивные. — Наконец она стала соображать: что-то не то. Посмотрела на улыбающегося Николая, перевела взгляд на подругу, потом долго смотрела на разочарованное лицо мужа. И ей ничего не оставалось, как произнести свою любимую фразу:

— Ну никакой интриги в жизни...

Аксенов решительно взялся за бутылку и разлил вино по фужерам. Кивнул брату, вопрошая:

— За что будем пить?

Кавлис улыбнулся:

— За знакомство.

Теперь играть роль случайной гостьи было бессмысленно. Татьяна первой задала Николаю вопрос:

— Вы бывший военный?

— Да, — кивнул он, накладывая даме салат.

— Проходили службу в нашем городе?

— Нет, на севере, город Полярный. Здесь живу только второй месяц.

— В каком звании вы ушли в отставку? — Татьяна помнила разговор с Натальей Михайловной, которая сказала, что Николая «поперли» из подразделения. Вполне возможно, что гостья, будь перед ней заурядный военный, солдафон, спросила бы иначе, в духе самой Аксеновой, но несколько мягче, и даже не постаралась бы скрыть иронии в голосе.

Вообще-то она ожидала увидеть аляповатого прямолинейного старшину с вятским говором и бравыми усами. И обязательно в начищенных до блеска сапогах. Такого делового и обстоятельного, который в вопросах знакомства с женщиной употреблял бы слова из устава; но тем не менее стеснительного, мягко идущего на уступки женщине: «Вы говорите, крокодилы летают?.. Может быть. Но только очень низко. Помогая себе зеленым хвостом».

— Майор, — ответил Кавлис, по просьбе гостьи наполняя ее фужер минеральной водой.

— Спасибо... А в каких войсках служили? Если не секрет, конечно.

— Теперь не секрет, — вместо Кавлиса ответил Аксенов. — Николай проходил службу в войсках специального назначения.

— О, как интересно!

Вечер удался. Аксенов с удивлением смотрел на своего брата-молчуна, который просто поразил его красноречием. Сейчас он виделся ему этаким светским львом. Нет, он не обхаживал даму, у следователя прокуратуры сложилось впечатление, что он попал на показательный вечер, где демонстрировали, как нужно вести себя в компании с незнакомым человеком.

Николай нисколько не рисовался, когда рассказывал о своей службе. Он умело уходил от ответов на слишком деликатные вопросы, касающиеся его профессии, переводя разговор в другое русло. Ни разу не запнулся; извинился перед гостьей, когда они с братом вышли покурить.

— Как она тебе? — спросил Аксенов, прикуривая от зажигалки брата.

— Если я скажу тебе, что ценю в женщине только ум, ты мне не поверишь.

«Да уж, конечно», — сощурился Дмитрий. До сегодняшнего вечера он рассчитывал только на один более-менее сносный ответ на подобный вопрос. «Положительная женщина». Сейчас он ждал от Николая не возвышенной, но чисто мужицкой оценки. Ведь есть же слова в мужском лексиконе, которые могут заменить целые предложения! Вот его помощник, Петя Прокопец, как настоящий мужик, имел в своем словарном запасе достаточное количество определений, но вечно изгалялся, предпочитая говорить не «постольку-поскольку», а «комси комса». И сколько раз он выговаривал помощнику: «Ну ты же не Шарль Азнавур! Ты Петя! Причем еще и Прокопец — улавливаешь рифму? Говори нормально».