Жрец молчал. Тэху вопросительно оглянулся на него:
– Это очень красиво, учитель, но я ничего не могу разобрать. Что это?
– Это очень древнее изображение. Мы пробовали оживить его, но, как видишь, не преуспели. И решили оставить, как есть. Я не скажу тебе, что здесь изображено, ты увидишь сам. Либо не увидишь. Не расстраивайся, если ничего не выйдет. Я оставлю тебя на время.
И он ушел. Когда шаги жреца затихли в глубине лестничного туннеля, Тэху, оставшись один, решил полностью сосредоточиться на росписи стены. Долгое время ничего не выходило. Он пробовал рассмотреть рисунок и по частям, и в целом, разобрать систему цветовых элементов и геометрических фигур; пытался, свесившись с балкона, хотя бы немного приблизиться и отходил к самой лестнице, назад, чтобы отдалиться… Ничего! Все тщетно. Тэху вспомнил слова Ра-Хотепа: «Не расстраивайся, если ничего не выйдет». Может быть, жрец заранее знал, что у Тэху ничего не получится, и просто хотел продемонстрировать последнему его умственную ограниченность? Тэху вздохнул – что ж, это справедливо. Теперь нужно было только дождаться Ра-Хотепа и смиренно доложить ему о провале. Тэху глубоко задумался, взгляд его рассеялся.
И как только рассеялся, нечто – неясное, ускользающее – мелькнуло перед его взором! Он сам испугался эффекта, но догадался, что все произошло оттого, что изменился ракурс его взгляда на стену: в минуты углубленных размышлений он смотрел не пристально на предметы, а как бы сквозь них. Он попробовал еще раз – рассеяться нарочно, чтобы увеличить зрачки, смотреть «насквозь». И у него получилось! Из глубины хаоса геометрических знаков и цветовых пятен на него выплыл, объемно надвинулся комплекс пирамид! Трех великих пирамид и статуи Сфинкса, о которых он уже не раз слышал от Ра-Хотепа.
Впрочем, ему рассказывали: Сфинкс с головой фараона. Но… Тэху не видел головы фараона! Зато ясно видел голову льва! Это была прекрасная статуя великолепного льва. И это было потрясающее зрелище! Какое-то время он, едва дыша, наслаждался им, потом, опомнившись, вздохнул и громко позвал:
– Господин! Я увидел это! Я увидел!
Жрец откликнулся где-то очень близко:
– Не кричи. Я уже понял. И я рад, что не ошибся в тебе.
Тэху оглянулся: жрец стоял в проеме, ведущем на лестницу, и стоял, видимо, давно.
– Там, я видел сам, пирамиды и лев! То есть Сфинкс… Ну, то есть он с головой льва. В общем, я видел…
– Да-да, я понял тебя, – Ра-Хотеп не дал ему договорить и задумчиво пробормотал, словно обращаясь к самому себе: – Все-таки лев. Впрочем, я так и полагал. А куда обращен его взор, ты не заметил?
– Там несколько звезд. Наверное, какое-то созвездие?
– Вот именно. Жаль, что ты не запомнил, как они расположены.
– Почему не запомнил? – даже обиделся Тэху. – Я офицер, меня учили! – Он осекся под насмешливым прищуром жреца и смущенно закончил: – Ну, хотя бы запоминать детали пейзажа. Это для разведки. Нэхеб учил. Он хороший воин!
Тэху наклонился, подобрал несколько мелких камешков и выложил их в том порядке, что на всякий случай запомнил. Неожиданно Ра-Хотеп сжал его плечо – взволнованно, радостно – и воскликнул:
– Это созвездие Льва! Статуя – лев, и обращена она взором к созвездию Льва. Это указано ими более чем ясно!
«Кем „ими“? И на что указано, не понимаю!» – только и подумал Тэху, а вслух спросил:
– А пирамиды – это те самые гробницы, учитель?
– Те самые, Тэху, но не гробницы. Мы, – он по-особенному выделил это слово, – не считаем, что это гробницы.
– Что же это?
Ра-Хотеп долго молчал.
– Что будет, солдат, – начал он издалека, – если ты передашь словесный приказ своему отряду не через одного посыльного, а по цепочке – через сотню?
Тэху решал недолго.
– Нетрудно предположить, учитель, – усмехнулся он. – Хвала богам, если последний вестовой не пошлет мой отряд в сторону, противоположную необходимой!
– Противоположную необходимой, – повторил жрец. – А если ты ко всему прочему еще и зашифруешь приказ, написав его на куске папируса?
– Что ж. Если вестовые его не потеряют и не повредят, то он дойдет в исходном виде до командира отряда. Но если тот не сумеет расшифровать, то… – Тэху выразительно пожал плечами.
– Правильно мыслишь! Тогда твое сообщение вообще не пригодится.
– По крайней мере, – вставил Тэху, – моему посланию придется ждать того, кто его сможет понять.
– О да! Именно! – более эмоционально, чем обычно, подтвердил жрец. – Я расскажу тебе кое-что…
Они шли под сводом колоннады храма, Тэху со вниманием вникал в каждое слово жреца. Тот говорил медленно, задумчиво глядя перед собой:
– Мы получили послание, солдат, из глубины веков. Послание в камне – математически выверенное, величественно построенное и – пронизанное надеждой на наше понимание!
– Здесь какая-то тайна, да, учитель?
– Здесь – великая тайна! И великое знание!
– И вы проникли в эту тайну?! Ну-у… то есть я хочу сказать, – Тэху заговорил торопливо и сбивчиво, боясь, что жрец не скажет больше ничего, – уж вам-то это тайное знание открыто?!
Он отчего-то не сомневался, что Ра-Хотеп торжественно улыбнется и подтвердит его предположение: мол, да, уж мы-то, жрецы, храним знание и тайну!
Но Ра-Хотеп отрицательно покачал головой:
– Нет, Тэху. Не все так просто: слишком много было «посыльных» – слишком много веков с той поры утекло, почти забыт «язык» послания. К тому же люди изрядно повредили его – дополнительные постройки, реконструкции, «улучшения» и «обновления»…
Последние два слова он произнес с явной иронией и с досадой махнул рукой. Тэху не знал, что и сказать, но отчего-то ему стало горько, и он лишь безрадостно вздохнул.
* * *
Тэху еще находился под впечатлением заворожившей его картины пирамид и все вызывал их в памяти, даже на дежурствах, когда в гарнизоне было объявлено о готовящемся параде.
Предстояло ежегодное награждение фараоном высокопоставленных сановников, отличившихся на службе и угодивших божественному фараону (да возрастет его могущество!). Тэху уже участвовал в таких смотрах-парадах – дело привычное. Продолжая думать о своем, он готовился вместе со всеми. Чистая юбка, парадный воротник-оплечье, новая пика, щит. Головная повязка почти полностью закрывает лоб, ее края опущены строго вниз по вискам, кинжал пристегнут над локтем левой руки. Лук на таком смотре не требуется. Еще – проверить солдат своего отряда. Здесь тоже было все в порядке.
На этот раз награждаемых было значительно больше обычного. Церемония затягивалась. Ничего не поделаешь, приходилось терпеть. Но на то они и воины, чтобы спокойно и безропотно переносить такие вещи, как многочасовое изнуряющее построение под палящим солнцем, сохраняя полную неподвижность и бесстрастное выражение лица. Джети стоял совсем близко, но с ним нельзя было даже взглядом обменяться. Но они давно установили между собой особую систему общения для подобных обстоятельств. Тэху услышал, как Джети медленно вдохнул, едва-едва громче обычного, а выдохнул легко, но с легким звуком «м-м-м», как от зубной боли. «Надоело до смерти», – говорил Джети. Тэху коротко, но отчетливо, насколько было можно, выдохнул носом: «Ничего не попишешь». Неожиданно в их «беседу» влился Руметис, уроженец Бубаста, еще один офицер охраны, стоящий неподалеку. Он так выразительно хмыкнул, явно поддерживая обоих приятелей, что Тэху стоило некоторых усилий не улыбнуться.