– Откуда ты знаешь?
– Проницательность – мое профессиональное качество. – Джонни улыбнулся, но глаза его были серьезны. – Я видел, как он смотрит на тебя. Твой муж старается скрыть свои истинные чувства – может, даже слишком старается.
Потрясенная, Дафна молчала. Она ведь сама это знала не хуже Джонни. Поэтому и осталась с Роджером.
И согласилась дать ему еще один шанс. Да, он любит ее, хоть и старается не показывать этого. В этом ее беда.
– Джонни, зачем ты это говоришь?
– Любить кого-нибудь – еще не значит получить счастливый билет. Любовь – плата за этот билет. Что бы ты ни решила, Дафна, думай не о своем муже, детях и не обо мне. Мы справимся. Думай прежде всего о себе.
Дафна улыбнулась сквозь слезы.
– Ты обладаешь даром слова, хоть и прогуливал уроки английского.
Джонни улыбнулся – той самой лукавой улыбкой, за которую она полюбила его с первой встречи в школьном дворике.
– Ничего особенного – для этого не надо быть гением. Дафна заметила в глубине коридора мужа. Роджер приближался к ним медленным неуверенным шагом. К горлу Дафны подступил комок – ей стало жаль мужа, хотя впервые в жизни она была хозяйкой положения. Когда судебный процесс закончится, они вернутся в Нью-Йорк, и все встанет на свои места. А пока им предстоит тяжелый путь, и Джонни не намерен облегчить ей задачу.
Приближаясь к ним, Роджер недоуменно переводил взгляд с жены на Джонни и, видимо, успокоился, заметив, как тот по-деловому пожал ей руку.
– До свидания, Джонни. Спасибо за все.
– Не стоит благодарности. – Джонни еще раз пожал ей руку и ушел.
Дафна изо всех сил старалась держаться спокойно. Это было труднее, чем впервые увидеть мать в тюрьме или узнать страшную правду об отце. И даже чем расстаться с Джонни.
Все произошло совсем не так, как они планировали. По пути из здания суда Лидия, сидевшая на заднем сиденье автомобиля, отвернулась от окошка и весело заметила, что хотела бы посмотреть, расцвели ли ее бегонии в палисаднике. На ней было шелковое платье в цветочек – его Китти наугад вынула из платяного шкафа. Мало того что платье было совершенно не к месту, так оно еще оказалось велико на два размера.
Поворачивая на Сан-Педро-авеню, Роджер так резко крутанул руль, что заскрипели покрышки. Снизив скорость и проезжая мимо парикмахерского салона, он преувеличенно спокойным тоном сообщил теще, что они обсудили этот вопрос и решили отвезти ее к Китти.
Китти подумала: «Мама сама вскоре поймет, что мы правы. Старый дом навевает тяжелые воспоминания. А у Алекс она вряд ли захочет жить».
Вчера вечером младшая сестра позвонила Китти и справилась о мамином здоровье. Такое необычное проявление заботы удивило Китти, но когда она предложила Алекс прийти на слушание дела, та отказалась.
– Я хотела бы встретиться с ней наедине, – возразила Алекс. – Мне надо ей кое-что сказать, и я не хочу, чтобы нас слышали посторонние.
Китти догадывалась, что младшая сестричка намерена облегчить душу. Только бы у мамы хватило сил выслушать ее признания.
Она тревожно покосилась на Лидию, но та безмятежно улыбалась, как бы спрашивая: «Из-за чего весь этот шум?»
– Я признательна тебе за приглашение, моя дорогая, но должна ехать домой. Я так долго отсутствовала, и мне надо все привести в порядок, прежде чем… предстать перед судом.
– Нет, об этом не может быть и речи, – решительно заявила Дафна, обернувшись к ним с переднего сиденья. – Тебе нельзя оставаться одной в этом ужасном доме.
– Для тебя он ужасный, а для меня – родной. – Лидия похлопала дочь по плечу.
«Слава Богу, мы успели выбросить ковер», – подумала Китти. Вчера вечером вместе с Дафной они скатали его в рулон, дотащили до «хонды» и отвезли на городскую свалку. Китти, правда, казалось, будто они совершили убийство и избавились от трупа.
– Но разве тебе не лучше будет у меня? Ты будешь не одна. К тому же у меня гостят Кайл и Дженни.
Лидия заметно повеселела и осведомилась:
– А кто присматривает за ними?
– С ними сейчас Уилла. Она очень любит детей. У нее самой двое. – Китти произнесла это с нарочитой легкостью, но внутри у нее все сжалось от осознания собственной потери.
Лидия задумалась, потом твердо сказала:
– Я буду часто навещать их. Вы тоже приходите на ужин денька через два… после того как я немного приберусь.
Дафна, не уступавшая матери в упрямстве, попыталась зайти с другой стороны:
– Может, я перееду к тебе на время? Ты будешь не так одинока.
Лидия печально покачала головой:
– В другой раз, моя дорогая. Сейчас мне хочется побыть одной.
Дафна продолжала настаивать, но мать твердо стояла на своем.
Они подъехали к особняку на Агва-Фриа-Пойнт, Китти и Дафна, поддерживая мать ввели ее в дом, куда сорок лет назад она вошла юной новобрачной и откуда недавно вышла в наручниках.
Бегонии, висевшие в кашпо под карнизом, дали новые ростки. Мясистые фиолетово-зеленые листочки облепили почерневшие стебельки. Лидия коснулась листочков, проходя мимо, и Китти подумала: «Может, у нас еще есть надежда. И у мамы тоже».
Лидия, должно быть, тоже так подумала. Остановившись на пороге, она обернулась к ним – худенькая седая женщина в мешковатом цветастом платье. Казалось, Лидия состарилась лет на десять и стала меньше ростом – или это невзгоды так иссушили ее? Но глаза ее сверкали, как прежде.
– Дорогие мои, не сочтите меня неблагодарной. Я глубоко вам признательна за все, что вы сделали.
– Но… – Дафна вопросительно взглянула на мать.
– Пожалуйста, не волнуйтесь. Со мной все будет хорошо, обещаю.
Поцеловав дочерей и Роджера, она закрыла дверь.
Прошло три дня. Китти с головой ушла в свои домашние заботы и старалась не думать об опасностях, подстерегающих Лидию в старом доме. Да, мама может упасть с лестницы и сломать руку или ногу. Или заболеть и ослабеть настолько, что не сможет им позвонить. Но к чему изводить себя? И что может быть хуже того, что уже случилось?
И все же в субботу, натирая лимоны для пирога, Китти вдруг всерьез задумалась: «А что, если мама и в самом деле сошла с ума, как считают все?» Они несколько раз созванивались, но первыми всегда звонили Дафна или Китти. И хотя Лидия говорила с ними неизменно приветливо и любезно, было заметно, что мысли ее далеко.
Когда дочери спрашивали мать, как ей живется одной, она отвечала: «Все в порядке. У меня полно дел». Друзья и родственники, с которыми надо встретиться, горы непрочитанной корреспонденции. Лидия обещала собрать их, как только покончит с делами. Но Китти сомневалась в этом.