И повторил свой маневр, освобождаясь от последней эргэдэшки. Таким способом он метал гранаты на пятьдесят метров, но сейчас они разорвались максимум за двадцать – двадцать пять, за спинами солдат, укрывшихся у БТРа.
Гюрза снял с головы бандану и отер вспотевшее лицо. От грима не осталось и следа, лишь на лбу, покрытом морщинами, сохранились желто-зеленые полосы.
Ни командир, ни его боец не думали о смерти, они делали свою работу, которой учились много лет, закрепляли ее на практике. Для того, чтобы закончить ее вот так, в безжизненной полупустыне, в окружении противника, став заложниками своей нелегкой профессии.
Маневрируя и держа фланги в напряжении, Гюрза оказался в десяти метрах позади командира. Все активнее смещались по флангам иракские солдаты, оттягивая Сергея к самой опасной на данный момент зоне, туда, где продолжали рваться выпущенные вслепую гранаты.
Перелет – недолет – точное попадание. Наверное, по этому принципу действовали иракские бойцы, обстреливающие диверсантов из гранатометов. Все же в их рядах присутствовала доля смятения, отсюда и несогласованность в действиях, корявые заходы по флангам, неэффективный огонь из стрелкового оружия, словно холостыми пулями.
Но все чаще стали слышны резкие окрики командиров, которые так и не определились, сколько русских спецназовцев сдерживают напор. Из десяти укрывшихся за БТРом солдат в живых осталось трое, остальные были убиты гранатными осколками. Некоторые из командиров хотели дождаться утра, вертолетов, лишь бы уберечь личный состав.
Перелет – недолет...
Гюрза поймал в оптический прицел голову укрывшегося за дюной солдата, своего ровесника, но нажать на спусковой крючок «винтореза» не успел – ему под левую ногу ударил, разрываясь, шрапнельный фугас...
* * *
Прикрывать фланги было некому, и капитана взяли в кольцо. Но он продолжал отступать до последнего, отчетливо понимая, что его намерены взять живым. Когда он остался один, остался и единственный шанс помочь уходящим к базе товарищам. Он уже достаточно выиграл время, но мог сделать еще больше. Зная, какие муки его ждут впереди и какая грозит смерть, Алексей, отбросив автомат в сторону, понял руки и медленно встал на ноги.
Он сдавался, не сомневаясь, что по горячим следам ему устроят допрос. Он добровольно сложил оружие, а значит, и его показания должны носить чистосердечный характер. Никто не сможет проверить, сколько действительно русских спецназовцев погибло во дворце, сумели ли они вывести заложников. Ответы на эти вопросы знал только капитан Хайдаров, по приказу одного из иракских офицеров опустившийся на колени. Он мысленно усмехнулся версии, которая едва ли не стала реальностью: половина команды погибла в бункере от отравляющих веществ, а вместе с ними – заложники. Остальные довершили работу товарищей, спустившись в бункер в противогазах и заминировав имеющийся там взрывчатый потенциал.
Эта версия пройдет стопроцентно, поскольку приготовления командира «Алькора» майора Аль-Хадиси были санкционированы на самом высоком уровне. Диверсантов ждали, стало быть, нет никакого секрета, что группа российская. Во многом именно это облегчало положение капитана Хайдарова, вынужденного давать показания на своем родном, русском языке.
Возле него остановился широкоплечий полковник в лихо заломленном на ухо черном берете. Он многозначительно выпятил нижнюю губу и покивал головой, разглядывая русского спецназовца как редкий вымирающий вид хищника. Хайдар поднял голову, но, делая вид, что не выдерживает взгляда офицера, опустил глаза.
– В машину его, – распорядился полковник.
Кербела, 24 декабря, вторник
Увидев Николая Муратова, подполковник Холстов засомневался в информации, полученной по дипломатическим каналам, каналам военной разведки и контрразведки: после перехода диверсионной группы в заданный район и проведения акции во время отрыва от преследования команда Хайдарова была уничтожена, а сам командир взят в плен иракскими военными. Глядя на этого парня с усталым почерневшим лицом, справившегося, может ли он видеть Полину Ухорскую, Анатолий Николаевич решил, что перед ним капитан Алексей Хайдаров.
Подполковник Холстов и еще два офицера ГРУ, представлявших 5-е управление, расположились в домике Ухорской. Анатолий собрал ее вещи и положил в шкаф. Свои нехитрые пожитки разместил в тумбочке.
Он понимал податливость иракского правительства, которое само выдвинуло версию о катастрофе вертолета российской нефтегазовой компании: нарушение режимов полетов. Раздувать это дело, а значит, признать факт диверсионного акта руководству Ирака было невыгодно – последствия могли оказаться плачевными. Козырь артачившегося президента Ирака – химики – был бит диверсионным актом. Ирак мог потерять Россию как своего союзника в вопросе войны и мира. Россия, ратуя за мирное разрешение иракского кризиса, сама то ли вела скрытые военные действия в Ираке, то ли помогала Багдаду нетрадиционными средствами избавиться от химического оружия. Так или иначе «бисексуальную» Россию могли не допустить к голосованию в Совете безопасности ООН, даже лишить постоянного членства.
Холстов подумал о том, что подобные диверсионные акты нужно проводить через секретных агентов и силами оппозиции плюс страховка – команда «солдат удачи», головорезов, не проходящих службу в спецподразделениях. Или наоборот. На наемников, осевших во многих неспокойных регионах, можно списать все, что угодно, вплоть до того, что они выполняли заказ каких угодно структур, только не правительственных: коммерческих, криминальных, террористических. Коммерческие и криминальные образования стремятся на рынки той или иной страны, используя для этого все средства. Задачи террористических и оппозиционных организаций понятны и не требуют пояснений.
Был бы Холстов на расширенном совещании, проходившем с участием представителей Совбеза и ФСБ, высказал бы эту идею для протокола и расписался бы в нем. А после надолго бы замолчал, чтобы не ляпнуть чего-нибудь лишнего.
«...во время отрыва от преследования команда Хайдарова была уничтожена, а сам командир взят в плен». Лишь по этой причине Холстов «заподозрил» в Муратове командира спецгруппы. Но тут же отбросил эту мысль, понимая, что капитана Хайдарова правительство Ирака не выпустит ни при каких обстоятельствах. Они взяли его для того, чтобы казнить. Саддам никому не станет преподносить уроков и преследовать какие бы то ни было политические цели, у него в руках человек, который уничтожил его резиденцию, элитарный отряд спецназа «Алькор» и еще несколько десятков военных.
Выходит, капитан потерял не всю команду.
– Подполковник Холстов, Пятое управление. Представьтесь.
– Старший сержант Николай Муратов.
– Служите по контракту?
– Так точно.
Хорошо зная район базирования, где группа Хайдарова нарабатывала действия того или иного сценария, Муратов и его бойцы двое суток вели наблюдения за буровой. И с каждой минутой убеждались, что план Хайдара сработал: оставшихся в живых бойцов и заложников не ищут. Но какой ценой...