Со своего места Магомед мог видеть первых два ряда в первом зале ожидания. Ему хотелось посмотреть, что с Евой Акуевой. Хотя бы с ней. При такой постановке работы снайперов шансов выжить у шахидок фактически не было. И это успокаивало. И настраивало на выстрел — последний в этом зале. Магомед выбрал девушку — одну из немногих, кто не повалился на пол и не замер на своих местах. Она собиралась перебежать к третьему лифту, чтобы скрыться в подорванном проходе, ведущем к пятому и шестому путям. Она готова была сорваться с места, но стрелок опередил ее на доли секунды. Выстрел. Девушка, нелепо взмахнув руками, упала на пол...
И еще одна очередь по сгорбившимся заложникам, навскидку, не целясь.
Теперь пора уходить. Магомед сбросил с себя маску, на ходу сорвал черную куртку, оставаясь в военной форме. Если повезет, он снова почувствует на плечах тяжесть грубой шинели. Снайпер помнил то место, где скинул ее, облачаясь в черное: это большой картонный ящик на складе, его шинель — вторая сверху.
Позади раздался топот. Даже не нужно оборачиваться: так громко мог передвигаться только Бауди Заурбеков.
Вдвоем боевики быстро пробежали два пролета, чуть задержались на площадке, которую только что покинули их товарищи. Но не все — трое уже никогда не наденут свои шинели. То была работа десантника с позывным «Лилипут». Его яростный обстрел снизу прекратился, давая боевикам дорогу.
Первое, что увидел Магомед, ступивший на этаж, — это отступающих спина к спине спецназовцев.
* * *
Положив Лилипута, пять или шесть боевиков ворвались на этаж. Кто-то упал, споткнувшись о мертвое тело товарища, на него натолкнулся другой...
Казалось, Утенок отяжелел, нашпигованный свинцом, когда Чила прикрывался им и уходил в сторону «Погребка». А пули продолжали шлепать в спину бездыханного бойца.
Пять метров до двери. Пятнадцать мелких шагов. А тело Утенка становится все тяжелее.
Но и там нет надежного укрытия. Там Чилу встретят как минимум трое террористов.
Пули, которые ужалили Утенка, насквозь прожигали Ильина. Каждый шаг давался ему с трудом. Шаг — «прости, брат». Еще один — «прости».
Все. То ли невмоготу стало, то ли силы иссякли. Падая вперед и набок, Чила изловчился и дал очередь из автомата. Точно положил одного боевика, скинувшего свою маскировочную «двойку», остальные попадали на пол. Освобождаясь от Утенка, сталкивая его с себя, Николай освободил магазин от последних патронов. Щелкнул затвор. Как у Лилипута. Чила быстрым движением выхватил пистолет. Как Лилипут. Почти не целясь, выстрелил. Еще и еще. Выкроил время на то, чтобы продвинуться еще на несколько метров.
Обойма пустела на глазах. Сколько осталось патронов? Два или три?
Один или два. Точным выстрелом Чила положил еще одного боевика. Перекатился, меняя позицию, заодно оглянулся. Вовремя.
Он увидел трех террористов, которые промелькнули мимо него, скрываясь в «Погребке». Боевики выстроились в линию, готовые раствориться в темноте складского помещения. Чего они медлили? Поджидали товарищей? Нет, это не в их звериной натуре. Может, командира? Кемаль задержался в зале? Среди двадцати трупов нетрудно отыскать и его тело. Или он среди тех, кто внезапно прекратил обстрел одного-единственного оставшегося в живых спецназовца?
Чила не стал медлить. Заодно убедился, что обойма хранила всего два патрона. Он дважды нажал на спусковой крючок, стреляя крайнему боевику в спину. Стрелял с колена. А когда встал в полный рост, в руках уже был нож.
«Нулевое касание» — термин по большому счету футбольный. Это когда игрок пропускает мяч, не коснувшись его, дальше. Сделав короткий замах, Чила, прежде чем выпустить лезвие, громко выкрикнул:
— Пригнись!
Он ожидал лишь одного результата. Боевик, дабы избежать ранения метательным орудием, резко присел, а нож, просвистев над ним, едва ли не под упор вошел в плечо следующего. Это был Али Кемаль-Бароев.
Кемаль помог спецназовцу, громко вскрикнув от боли и привлекая внимание первого террориста. Когда тот обернулся, Чила стоял в шаге от него. Он отработал мощной короткой связкой: удар ногой в пах и два боковых в голову. Прежде чем шагнуть к раненому Кемалю, Чила добил противника сильным ударом ногой в голову — походя, фактически перешагивая через него, ломая ему височную кость.
* * *
Чила поднял пистолет террориста и прикинул расстояние, которое Кемалю уже не суждено преодолеть. Всего каких-то пятнадцать метров. А полкилометра под землей — это даже не фантастика, а вымысел душевнобольного!
Они увидели друг друга впервые, а заочно познакомились всего несколько часов назад. Оба были жертвами одной жестокой провокации. Оба понимали, что нужно уходить. Но лаз был слишком узок, чтобы выпустить двоих. Это они тоже понимали: выход остался только для одного. И очередного неформализованного заговора не предвиделось. И все же в жесте террориста Чила уловил то ли предложение, то ли насмешку: «Пошли? Ты делаешь вид, что догоняешь, а я делаю вид, что убегаю».
Только Ильин никогда не делал вида, что направляет на противника оружие. Он либо направлял его, либо нет.
Кемаль вытащил нож из раны. Лицо главаря банды боевиков было серым, безжизненным. Посиневшие, как у утопленника, губы пришли в движение:
— А твой генерал — сука...
«Твой генерал», — хотел внести полную ясность Чила. Но лишь подтвердил последние слова террориста:
— Да, он мой, — вкладывая в них совсем другой, только ему одному понятный смысл. И глаза его сузились в щелки.
Чила чуть оттянул затвор пистолета и убедился, что патрон в патроннике. После чего он нажал на кнопку, и почти полный магазин упал к его ногам. Что он вложил в этот жест, Кемаль так и не узнал.
Морпех не дал боевику больше ни секунды. Подняв пистолет, он нажал на спусковой крючок. Затвор щелкнул, отходя назад и обнажая переднюю часть ствола...
Пусто.
Так же пусто смотрели мертвые глаза Кемаля. Они уставились на того, кто неожиданно оказался за спиной Чилы. У него патронов было достаточно, чтобы изрешетить спецназовца...
Чила обернулся, слыша за спиной шумное дыхание, которое, казалось, исходило от киборга. В нем было больше механики, словно воздух гоняли не легкие, а мощный компрессор, и вырывалось оно будто не через рот, а через сито вибрирующих мембран.
Наверное, так выглядела бы первая встреча человека с инопланетянином. На спецназовца уставилось бронированное стекло «ашника»; штурмовой автомат, оснащенный лазерным целеуказателем, представлялся бластером. И было в бойце «Альфы»
что-то от ящера, может, длинная шея, которая на фоне громоздкой бронированной «сферы» выглядела тонкой и хрупкой. И даже легкие, едва различимые покачивания массивного шлема подтверждали это сравнение.
Чила повернулся в размеренном темпе, не поднимая рук. Взглянув на бесполезный пистолет, отбросил его в сторону.