Он позвонил снова, когда она уложила Григория и сидела возле него. Алина тоже сидела рядом.
— Мама, он мой родной дядя, да? — шептала она. — А Джулиан — мой родной брат, да?
Звонок помешал ответить.
— Мне надо тебя увидеть, — сказал Адриан. — Срочно. Алину с собой не бери.
Он не обнял, не поцеловал её как обычно. Впустил в квартиру и прошёл на кухню. Был очень бледен.
— Джулиан назвал моё имя, — сказал мягко. — И есть два варианта: в худшем случае меня расстреляют, в лучшем превратят в робота. Хочу обрисовать ситуацию. Роботы и Поль готовы. И готовы триста восемьдесят наших людей. Ты говорила, твои тоже готовы.
— Ты должен уйти со мной. — Голос выдал, дрогнул. — Ты не можешь остаться и ждать, когда тебя убьют!
— Я хочу попросить у тебя прощения. Я должен был сразу отправить Джуля к тебе, как ты просила. Ты была права. Его нужно было подготовить, он же ничего не понимал! А они применили все возможные средства для обработки. Отключили его. Он был не в себе всё это время.
— Я знаю. Гиша сказал. Но и Гиша, и Коля утверждают: он никого не называл.
— При них — нет. Передай Гише: я благодарен ему за тебя. Передай Гише, что всех вас я поручаю ему.
— Если мы все останемся живы! Без тебя это сделать будет трудно.
Они разговаривают обычными голосами. Они смотрят друг на друга.
— Прости, Мага, я не послушал тебя, — повторяет он. — И спасибо тебе…
Какая-то сила поднимает её.
— Я скоро приду, — говорит она.
— Ты приведёшь Алину проститься?
— Это что же ты так расквасился?! — Она прячет назад руки, готовые кинуться к нему, обхватить его, вцепиться в него, как когда-то в неё Окса, не пустить никуда. — Кто тебе сказал: это случится завтра? Ты же такой сильный. Прекрати истерику. — И она выходит из квартиры.
Но не в лифт идёт, а стучит к Роберто. «Господи, сделай так, чтобы он был дома!» И Роберто распахивает дверь. Отступает от неё, как от привидения.
— Ты?! Ко мне?! — У него дрожат губы.
И она спешит объяснить.
С каждым её словом гаснут в глазах слепящие точки.
— Что ты хочешь от меня? — спрашивает он уже нормальным голосом.
— Чтобы ты немедленно ввёл ему противоядие, чтобы на него не подействовал препарат.
— Мне нужно для этого хотя бы два дня. Все эти недели я готовил противоядие для уничтожения препарата в организме. Формулы — разные. Но я очень поспешу, обещаю тебе. Впервые за пять дней решил выспаться. Шёл в койку, когда ты постучала. Хоть душ принял! Совсем опустился. Сейчас пойду в лабораторию.
— Ну, пока, мне надо идти.
— Постой ещё минуту, я посмотрю на тебя, наберусь силы. Спасибо, что зашла.
— Ты больше не сердишься на меня?
— Я? На тебя? Нет, мать, я всё повторял и повторяю твои слова… ну, те — про «просто любить». И, кажется, научился. Перед сном желаю тебе спокойной ночи и слушаю твой голос. А утром говорю тебе доброе утро.
— Ты правда поможешь Адрюше? — прервала она его.
Роберто рассердился.
— Ты что там подумала?! Да я… да разве я могу конкурировать с ним? Да он — мой учитель! Да я для него…
— Ничего я такого не подумала. Я подумала, успеешь ли ты сделать?
— Если его схватят завтра, нет, не успею. Если будет у меня два-три дня, безусловно.
Она медленно спускалась по ступенькам.
— Господи, дай три дня моему Адрюше! Спаси моего Адрюшу! — шептала она. — Спасибо Тебе, Ты подарил нам почти восемь лет. Подари ещё три дня, чтобы мы успели подготовиться. — Она говорила вслух и вдруг услышала:
— Мама, с кем ты говоришь?
По другую сторону дверцы ждала её дочь.
Они припали друг к другу. И так стояли.
— Что случилось? — спросила Алина. — Ты хочешь, чтобы я пошла к папе?
— Да, — с трудом сказала Магдалина. — Я не хочу. Я хочу…
— С ним всё в порядке?
— Пока да.
— Ты меня, мама, сильно пугаешь. Это мой брат Джуль виноват в том, что может случиться? — вдруг спросила она. И быстро заговорила о другом: — Так много сразу у меня родных! Дядя Гиша крепко спит. Возле него я посадила Гулю. Пока она Лере не нужна. Правда, Коля с Жорой сейчас выясняют отношения, мне кажется, ты можешь понадобиться. А я всё жду тебя. Стою здесь и думаю: если бы я раньше знала, что Джуль — мой брат, я бы его сюда силой привела, вас бы не послушалась, и он бы не наделал столько ошибок! Почему ты, мама, от меня скрывала? Ты всё боишься, что я маленькая. Я, мама, совсем взрослая. И за меня не надо бояться. Джулю нельзя было идти в цех и вообще оставаться наверху! Я говорила папе…
— Лучше бы ты сказала мне!
— Нет, мама. Ты не смогла бы, а я сумела бы объяснить ему… почему нужно было бы идти сюда. А Джуль знает, что папа — его родной дядя?
— Нет! — качнула головой Магдалина.
— Почему, мама, вы взрослые — такие глупые? Как же можно было от него это скрывать?
— Он мог бы всех выдать!
— Никогда! Чужих — да, потому что совсем не подготовленный. А своих — ни за что! Он же очень одинокий был, совсем бесприютный, и ему так нужны были родные! Всё бы для него было по-другому! Не мог бы он свою мать и своего брата погубить, правда ведь?
— Этого я теперь не знаю, — вздохнула Магдалина. И добавила: — Первый раз мы с тобой разговариваем как подруги, а не как мама с дочкой.
— Это только начало, мама. Ну, проводи меня, чтобы ты не волновалась. Я поскорее уложу папу спать. Не волнуйся, ничего не скажу ему такого, он — в опасной обстановке и должен быть спокоен. Так странно быть без Джина! — улыбнулась она.
В эту ночь Магдалина решила не ложиться. Она опоздала помочь Джулиану не сделаться предателем. И теперь старалась вызвать лица графа и о. Петра, попросить о помощи, но почему-то никак не могла увидеть их. «Господи, помоги, молю Тебя! Помоги!» — повторяла и повторяла. И в какой-то момент, помимо воли, очутилась в постели. Уснула мёртвым сном.
Первые, кого увидела утром, были Коля и Жора. Они стояли в её дверях и смотрели на неё.
— Что случилось? — привстала она, не понимая, почему, как они очутились в её комнате.
— Мы решили, ты заболела. Меня к тебе Коля привёл. Не было такого, чтобы ты спала так долго. Как ты себя чувствуешь? — Жора напряжённо вглядывается в её лицо. — Это не у нас, это у тебя что-то случилось. Где Алина? Она в порядке?
— Господи! — испугалась она. — Я не знаю. Я ничего не знаю.
— Твой брат тоже спит. Он проснулся рано утром. Гуля напоила его чаем, и он снова уснул. Прямо сонное царство, — сказал Коля.