– Ага, но ведь… у тебя же в руке ничего не было, а?
– Дело не в этом. А если бы было? – Матушка окинула взглядом площадь. – Не говоря о том, что железо заговорить нельзя.
– Все верно. Только не железо. Хотя ведьма типа Черной Алисы что-нибудь придумала бы. Сделала бы свою кожу тверже стали… но ведь эти чары все в прошлом, правда?
– Черная Алиса такое умела, – подтвердила матушка. – Но причинно-следственные дела – штука тонкая, полезешь туда – хлопот не оберешься. Поэтому она и сошла с ума, а потом ей и вовсе конец пришел. Черная Алиса считала, что можно быть выше всякой ерунды типа причины и следствия. Так вот, нельзя. Если схватишься голой рукой за острый клинок, то обязательно поранишься. Если бы люди забыли об этом, мир превратился бы в сплошной кошмар.
– Но ты же не поранилась.
– Это совсем другое. У меня тогда не было времени на всякую ерунду.
Нянюшка подула на ладони.
– В общем, много всякого случилось, – задумчиво проговорила она. – И не случилось тоже. Счастье, что люстра так и не упала. Я, как ее увидела, с той минуты не переставала беспокоиться. Слишком драматический вид у нее был вид, такое не к добру, подумала я. Будь я сумасшедшая, так первым делом грохнула бы эту люстру.
– Да.
– Со вчерашнего вечера ищу Грибо, так и не нашла.
– Отлично.
– Хотя он всегда является.
– К сожалению.
Послышался стук копыт. Из-за угла вывернул дилижанс.
Вдруг он затормозил.
Некоторое время возница всматривался в двух ведьм, потом щелкнул вожжами, дилижанс сделал полный поворот и быстро скрылся из виду.
– Эсме? – через некоторое время окликнула нянюшка.
– Что?
– Из-за угла за нами подглядывают человек и две лошади. – Она повысила голос. – Эй, выходите, мы вас видели! Семь часов, и дилижансу уже пора отправляться! Ты купила билеты, Эсме?
– Я?
– Гм, – несколько неуверенно произнесла нянюшка. – Так что… у нас, значит, нет восьмидесяти долларов на билеты?
– А в твоих панталонах ничего не осталось? – поинтересовалась матушка.
Между тем дилижанс осторожно приближался.
– Ничего платежеспособного.
– Тогда… мы не можем себе позволить купить билеты.
Нянюшка вздохнула.
– Ну что ж, в таком случае прибегнем к испытанному средству – к моему обаянию.
Дилижанс затормозил. Нянюшка, посмотрев на возницу, невинно улыбнулась.
– Доброе утро, любезный господин!
Господин отреагировал испуганно-подозрительным взглядом.
– А оно доброе? – недоверчиво осведомился он.
– Мы желали бы путешествовать в Ланкр, но, к сожалению, мои панталоны этого не потянут.
– И что?
– Однако мы ведьмы и могли бы заплатить за дорогу другими способами: например, вылечить некоторые досадные недомогания, которыми ты страдаешь.
– Я не повезу тебя просто так, старая карга, – нахмурился возница. – И никакими досадными недомоганиями я не страдаю!
Вперед выступила матушка.
– Недомогания – дело наживное, – твердо сказала она.
Над равнинами катился дождь. Ленивый, непрерывный ливень, в подметки не годившийся овцепикским грозам. Скорее даже густой туман, чем дождь. Однако настырности ему было не занимать – он преследовал путников весь день.
Дилижанс оказался в полном и безраздельном распоряжении ведьм. Перед самой отправкой несколько человек туда вроде бы заглянули, но по каким-то неведомым причинам решили отложить поездку.
– Неплохо проводим время, – заметила нянюшка, отодвигая занавеску и выглядывая в окно.
– Возница, по-моему, куда-то спешит.
– Да, мне тоже так показалось.
– Закрой-ка окно. Здесь становится мокро.
– Сейчас-сейчас…
Нянюшка уже было ухватилась за занавеску, как вдруг увидела что-то на дороге.
– Стой! Стой! – закричала она, высовываясь по пояс в дождь. – Эй, возница, скажи этому человеку остановиться!
Колеса бешено закрутились, и дилижанс, подняв волну грязи, затормозил. Нянюшка распахнула дверцу.
– Ты только посмотри, он ведь и правда возвращался домой. Ни дождь, ни буря не помеха! А ну залазь, со Смертью захотел свидеться?
В открытую дверь ворвались дождь и туман. Потом в карету нырнула заляпанная грязью фигура и, оставляя на коврах мокрые пятна, юркнула под сиденье.
– Очень независимый котик, – с гордостью произнесла нянюшка. – Все сам да сам.
Дилижанс снова тронулся. Матушка рассеянно уставилась в бесконечные темнеющие поля, затянутые вечным дождем, – как вдруг увидела еще одну фигуру. Та, утопая по колено в грязи, медленно двигалась вдоль дороги, которая в конце концов должна была привести в Ланкр. Проезжая мимо, дилижанс щедро окатил путника – вернее, путницу – из лужи.
– Да уж, независимость – достойное устремление, – произнесла матушка, решительно задернув занавески.
Когда матушка Ветровоск вернулась в свою хижину, деревья уже облетели.
Под дверь нанесло сухих веточек и семян. Под камином насыпало сажи. Ее домик, всегда представлявший собой нечто органическое, стал еще немного ближе к своим корням.
Однако надо было заняться делами, и она ими занялась. Требовалось подмести листья, сложить под навесом дрова. Полотняный экран, натянутый за ульями, был весьма потрепан осенними ветрами и нуждался в штопке. А еще нужно было заготовить сено для коз и сложить на чердаке яблоки. Да и стены неплохо было бы побелить.
Впрочем, кое-чем следовало заняться в первую очередь. После этого все остальные дела станут несколько более трудными, но тут уж ничего не поделаешь. Железо нельзя заговорить. И нельзя схватиться за клинок и не пораниться. Если бы это было не так, весь мир перевернулся бы.
Приготовив чай, матушка заново вскипятила чайник. Зачерпнув полную горсть трав из стоящей на полке коробки, она опустила травы в миску с водой, от которой поднимался пар. Вытащила из ящика чистый бинт и аккуратно положила его рядом с миской. Заправила нить в чрезвычайно острую иглу и положила нить с иглой рядом с бинтом. После чего зачерпнула ногтем из бутылочки с зеленоватой мазью и намазала мазью кусочек корпии.
Ну вот, теперь все готово.
Опустившись на табурет, матушка положила руку на стол, ладонью вверх.
– Теперь можно, – произнесла она, обращаясь к вселенной в целом.
Отхожее место нужно было перенести, э-э… на другое место. Эту работу матушка предпочитала выполнять сама. Когда роешь очень глубокую яму, испытываешь необыкновенное удовлетворение. Эта работа так незамысловата. Копая яму, ты буквально чувствуешь, как мир делается все более простым и понятным. У земли нет странных идей типа «если-человек-не-отводит-глаз-и-крепко-жмет-тебе-руку-значит-он-говорит-правду».