Book.

– В этом нет необходимости. Ты в этом разбираешься лучше меня. Вот только скажи, что за синяк проступает у тебя под левым глазом?

Фелиция встретилась с трибуном взглядом. Ее глаза внезапно увлажнились от еле сдерживаемых слез, а голос задрожал.

– Один из пациентов высвободился, когда я проводила операцию, трибун. Такое иногда случается. Он ударил меня по лицу прежде, чем санитары смогли его обуздать. Но я переживу.

Лицо трибуна смягчилось.

– Прости меня. Если бы я мог предвидеть, что случится нечто подобное, я бы распорядился, чтобы его держали покрепче. А вы, господа…

Центурионы напряженно ждали, гадая о своей участи. Старший офицер подошел к ним поближе и негромко произнес:

– Не представляю, как вам это удалось, но я с большим облегчением убедился, что, вне всякого сомнения, смерть наступила от естественных причин. – Он поднял бровь в сторону Фронтиния и Скавра. – А теперь, господа, поскольку несчастный случай лишил нас ночного сна, предлагаю отправиться в харчевню и пропустить по чаше вина. Я с равным удовольствием выпью и за твое повышение, и за столь своевременную кончину этого идиота.

На следующее утро две тунгрийские когорты собрались на построение. Пять сотен пехотинцев проклинали судьбу при мысли о предстоящем им долгом марше. Морбан подтолкнул локтем Кадира и кивнул в сторону конницы Петрианы, направлявшейся на северную дорогу. Всадники должны были обнаруживать и уничтожать засады варваров, чтобы пехота двигалась без всяких препятствий.

– Им-то не придется, как нам, топать весь день пешком, обливаясь потом. Они будут сидеть на конях и время от времени шевелить кусты своими копьями.

Хамианец пожал плечами и тихо прошептал:

– Если тебя это так волнует, знаменосец, то не надо было идти в армию.

Морбан наградил его сердитым взглядом.

– Да ну, здесь и делать-то ничего не надо. Главное – набрать запас ругательств поядренее, а когда кто-нибудь умрет, может быть, тебе достанется жезл из виноградной лозы.

Марк обернулся и посмотрел на знаменосца так, что тот съежился под его взглядом. Кадир чуть заметно покачал головой.

– Очень умно, ничего не скажешь. Особенно если учесть, что его друг лежит раненый в госпитале.

Морбан хмуро кивнул, глядя на Скавра, вышедшего вперед перед строем. Невто и Фронтиний следовали за ним по бокам.

– Выслушайте меня, тунгрийцы! Приказом губернатора Ульпия Марцелла я назначен командующим Первой и Второй тунгрийскими когортами и мне присвоено звание трибуна когорты… – на плацу внезапно наступила тишина. Этой новости ждали все. Скавр продолжил, медленно передвигаясь по посыпанному гравием плацу: – Я пока не планирую никаких перемен. Все офицеры остаются на своих местах, однако я изучу сильные и слабые стороны обеих когорт и произведу соответствующие изменения там, где я и мои примипилы сочтем нужным. – Новый трибун замолчал и всмотрелся в лица подчиненных, ожидая, пока до всех дойдет смысл его слов. – Теперь мы снова отправляемся на соединение с легионами, и я надеюсь, что тунгрийцы будут в первых рядах, когда придет время найти и разгромить противника. С расчетом на это, а также принимая во внимание потери, понесенные Восьмой центурией Первой когорты, я принял решение передать остатки этой центурии Первой хамианской когорте, которая расквартирована в этой крепости. Центурион Корв получит под свое начало Девятую центурию, чей командир временно находится в госпитале. Поэтому я призываю братьев-хамианцев выйти вперед и выразить свое одобрение, перед тем как мы двинемся на север…

Марк прошел со своего места в начале Восьмой центурии до конца их короткой шеренги, сделав знак Морбану и трубачу присоединиться к нему. Он протянул руку Кадиру и указал ему на ожидающего их трибуна.

– Выстрой людей перед Скавром. Наверно, он захочет обменяться с тобой рукопожатием, а потом, как я понимаю, назначит тебя центурионом, прежде чем передавать вас в распоряжение хамианского префекта. Я считаю, ты это заслужил.

Опцион удивленно уставился на него.

– Центурионом?

Марк кивнул, и его губы тронула улыбка.

– Да, если Скавр назначит тебя сейчас, вместо того чтобы возвращать тебе статус временного командующего, тогда ты сохранишь должность вне зависимости от того, сколько на нее претендентов в хамианской когорте. Когда раненые вернутся в строй, у тебя будет вполне боеспособная центурия, чтобы рыскать с ней по здешним холмам.

– Я вообще-то не знаю… – нерешительно начал Кадир.

– Что сказать? «Спасибо, трибун» будет достаточно. И хватит медлить: он вас ждет.

Хамианец кивнул, приказал солдатам подойти к Скавру, лихо отсалютовал трибуну и пожал протянутую руку. Все это время Кадир что-то говорил, не давая Скавру произнести слова, припасенные для такого случая.

– Так значит, снова в Девятую. Приятно будет опять шагать впереди этих парней со штандартом в руках.

Марк удивленно поднял бровь.

– Кто сказал, что в Девятой нет знаменосца?

– Но ведь ты…

– У них нет центуриона, а знаменосец жив и здоров… – ответил Марк.

За спиной Морбана трубач расплылся в самодовольной усмешке.

– …как, впрочем, и трубач, – добавил центурион.

Снова повернувшись к Восьмой центурии, Марк увидел, что теперь говорит Скавр. Выражение его лица было серьезно, но не то чтобы сердито.

– Что они там так долго обсуждают?

Морбан громко фыркнул, его слова сочились уязвленной гордостью.

– Кадир, судя по всему, отказывается от предложения пересидеть войну в тепле и покое и просит, чтобы Девятую оставили под твоим началом, центурион.

Марк бросил на него недоверчивый взгляд, а потом снова повернулся к разворачивающейся перед глазами всей когорты сцене.

– Не придумывай, знаменосец, таких дураков нет.

В лице Морбана ничего не дрогнуло, но он незаметно пихнул трубача ногой.

– Спорим, центурион? Скажем, на десять динариев? Даю пять к одному.

– Идет, – не оборачиваясь, ответил Марк, завершая разговор.

Внезапно Скавр поманил его к себе.

– Центурион Корв, подойди к нам, пожалуйста.

У Марка похолодело в груди. Он четко отсалютовал трибуну и вопросительно посмотрел на него, ожидая, когда тот заговорит.

– Твой бывший опцион отказывается принимать повышение, которое я ему предложил, – озадаченно произнес Скавр. – Похоже, он предпочитает остаться с тобой в Девятой центурии, пусть даже в более низком звании. Его люди придерживаются того же мнения. Может, тебе удастся его уговорить?

Кадир с упрямым выражением на лице повернулся к Марку.